Смерть приходит к каждому

Так, всё, дело сделано. Уходим — и домой, прямо в квартиру.

Отлично, я дома. Выходим отсюда. Блин, сердце, оно сейчас выпрыгнет! Как же быстро оно бьется. Как сильно. Оно мне ребра не сломает? Так. Успокойся. Не паниковать. Все закончено. Дело сделано. Спокойствие. Дышим, просто дышим. Блин. Какая сильная усталость. Спать, мне опять надо спать, да сколько можно?

9. Я убийца?

Утро нового дня. Белый, как будто грязный потолок — снова. Снова эта усталость. Тело ломит, как будто отдыха и не было, как будто всю ночь были только мешки с картошкой. Отчего эта усталость, бессилие? От потерянной надежды? Может, депрессия? Может, от осознания своей никчемности? Ничего не хочется делать. Только плакать. За окном тучи — снова. Снова дождь. Как будто весь мир плачет вместе со мной. Дождь бьет по окнам, по металлическому подоконнику. Мне нравится это. Мне всегда это нравилось. Нравились молнии, удивительные лучики света в кромешной тьме, лишь на одно мгновение дарующие надежду на светлое будущее. Молния всегда красивая, всегда разная и такая сильная. Гром для любого меломана — это райский звук. Самый сильный бас на земле, самый мощный. Такой мощный, что сотрясает всю землю, все органы внутри тела и дрожью пробегает по телу.

Усталость, бессилие. Отчего? Я ведь всё еще человек? Или уже нет? Мразь, убийца. Я убийца! Намеренное лишение человека жизни, а что внутри? Ничего. Просто грустно. Я убийца, а мне просто грустно. Да, он был ничтожеством, но… Скажешь что-нибудь?

— Но… Его родственники, подельники, друзья. Они все нас с радостью осудили бы, если бы знали, кто это сделал. Узнай они наше лицо. Они разорвут нас, будут долго издеваться, и даже закон им не помешает заживо сжечь это тело, заживо сдирать кожу. Будут плеваться в нас своей ненавистью, изрыгая её из своей пасти. Для них он был хорошим, для миллионов людей ничтожеством.

— Но именно я… Именно мы… Решили его судьбу. Разве мы могли решать это?

— А он мог? Когда он убивал, он задумывался об этом? И его судьбу решили не мы, а они. Мы лишь палач.

— А палач разве не убийца? Именно палач поднимает косу смерти.

— Кто-то должен принимать такие решения. Да, они сложные, но кто-то должен! Если не мы, то кто-то другой. Судьи, военные, полиция, политики, боги.

— Боги. Служить богам — это мечта каждого, но убийства…

— Что тебя пугает? Мы же видели, кто он, так в чем проблема?

— Я не знаю! Если… если это всё обман? Если это убийство было ошибкой?

— Про эту мразь уже давно вся оппозиция всё рассказала. Это не обман, это реальность! Ты печёшься из-за одной смерти, а сколько невинных погибает каждый день, и в том числе по его вине? Скольких убивают в войнах? Мы скорее герой!

— Герои не убивают!

— Истинные герои — возможно. Но для этого надо быть гением, а нам до гения далеко. Если оставлять эти отбросы общества в живых, то надо знать, как их исправить, как наказать.

— Тюрьма.

— Тюрьма не выход! Ты знаешь это. Он бы просто откупился. Он даже не сядет, а если и сядет, то жить будет в тюрьме лучше, чем ты на воле, с джакузи и выпивкой.

— И всё же мне грустно.

— Это тяжело, да. И… Дальше… Дальше будет только тяжелее и тяжелее.

— Дело в том, что мы так просто согласились на это. Так легко это сделали, это не нормально. Люди бегут из своего дома, из своей страны, даже к врагу, лишь бы не убивать, а мы…