Смерть приходит на свадьбу…

Наиболее полезной оказалась Наталья Георгиевна. Вот она-то рассказала многое, прекрасно зная не только биографию каждого сотрудника, но и явные и тайные взаимоотношения работников фирмы. Неожиданно выяснилось, что невеста Дмитрия Сергеевича, эта миленькая, хрупкая девушка Нафиса, помешала многим.

– Да Дмитрий Сергеевич у нас самый завидный жених был – кр-р-расивый, богатый, умный… – Наталья Георгиевна чувствовала себя актрисой на сцене, ей нравилось быть в центре внимания, и ее раскатистое «р» разносилось по всей квартире.

– Наталья Георгиевна, ну зачем же так громко, давайте чуть потише, ни к чему, чтобы все слышали, какие вы даете показания…

– Хорошо, я буду шепотом. В Димочку у нас все влюблены.

– Кто это – все? И вы?

– Издеваетесь, молодой человек, он для меня как сын. А вот Нина Васильевна влюблена. Это бухгалтер фирмы, я сама ее нанимала.

– Стоп, как это вы нанимали? Вы же уборщица?

– Ну, милый мой, уборщицы тоже разные бывают. Я у них кем только ни работала. Это сейчас я уборщицей стала, потому что бухгалтерия мне уже не по силам, а расстаться со своими мальчиками не могу. Для меня же Дима и Андрей, как дети. Я их столько лет опекаю.

– Так что там про Нину Васильевну?

– Ниночка Диму любит. Это все у нас знают, кроме него. Она же некрасивая и старше его на пять лет. Да вы ее видели, она тоже здесь. Вот угораздило влюбиться, жалко женщину…. Я ей сколько раз говорила: «Брось, не надейся». Ухаживал за ней один товарищ, вот и вышла бы за него… Нет, уперлась – с кем попало не хочу. И что ей теперь делать? Старая дева… Хотя бы родила для себя…

– Эта Нина Васильевна могла сбросить невесту с балкона?

– Ну, не знаю… Столько лет его подкармливала, носила домашние котлетки. Конечно, угощала и других сотрудников, но все понимали, для кого она старается. А тут все, полный облом… – в устах пожилой женщины такое выражение прозвучало странно. – Обидно ей… Может, и смогла бы, если разозлится…

– Вы видели, где она находилась, когда девушки пошли наверх?

– Сидела в гостиной.

– Она могла подняться наверх?

– Да могла. Нет, все-таки, я думаю, это не Ниночка. Иначе она давно бы Аллочку прибила.

– Так, это еще кто?

– Аллочка – секретарша, только появилась у нас и сразу начала строить глазки своему шефу, Дмитрию Сергеевичу. Нина Васильевна ее терпеть не могла, разносы устраивала. Я говорила Диме: «Поменяй секретаршу», – а он: «Неудобно, девушка хорошо работает». Дмитрий Сергеевич у нас человек мягкий, несправедливости не допустит.

– А какие у Светланы и Дмитрия были отношения?

Наталья Георгиевна вытаращила и без того круглые глаза, задумалась.

– Да, точно, Светочка в него была влюблена. Вы сейчас сказали, и я сразу поняла – была, была. Она же тихоня, сидела, как мышка. Но я помню, как она на Диму смотрела… В тихом омуте черти водятся.

– А, ну тогда это наверняка невеста избавилась от соперницы. Они же еще не расписаны, вот она и заволновалась, что подруга отобьет жениха. Ревность. Сама Нафиса выкинула ту девицу.

– Нет, не может быть. Если Нафиса и могла немного ревновать на свадьбе, то не до такой же степени. Дмитрий Сергеевич так сильно влюблен в нее, не замечает других девушек и не дает никаких поводов для ревности.

– Эх, Наталья Георгиевна, вы даже не представляете себе, на что способны ревнивые женщины.

– А откуда Нафисе знать, что Света влюблена в Диму? Если даже я об этом раньше не думала. Нет, она не могла знать.

– Кто еще мог быть заинтересован в смерти невесты?

– Вот так, сильно, в Диму больше никто не был влюблен, остальные только симпатизировали… А когда он лежал в больнице, Алла и Нина наперебой бегали к нему, устроили форменное дежурство в больнице. Аллочка еще больше влюбилась в него. Вот если бы ее сбросили, то можно было бы не сомневаться, чьих это рук дело. Тогда я бы сразу сказала: Нина. А Света к нему не ходила. Ее не посылали, а сама, видно, постеснялась – тогда она только пришла к нам.

– Почему Дмитрий лежал в больнице? Что с ним было-то? – Алексей Михайлович вцепился в Наталью Георгиевну, ему понравилось, как она подробно отвечает на все вопросы, – клад, а не свидетельница.

– Вы не знаете?! – Наталья Георгиевна была в восторге, представилась редкая возможность показать свою осведомленность. – Ему делали пересадку сердца, у него сердце донорское, не свое. А до этого он почти месяц пролежал в больнице, говорили, что уже все, конец, оттуда на своих ногах не выйдет. А он вон что, жениться надумал. Андрей Николаевич сильно расстроился.

– Они же друзья, что же он не рад за друга?

– Друзья-то друзья, но денежки делить никому не хочется. Андрей же рассчитывал, что доля Дмитрия Сергеевича останется в фирме, фактически достанется ему, а тот вдруг, мало того что выздоровел, так еще и свадьбу затеял. Да еще сказал, что эта его татарка будет у нас работать, что она хороший менеджер, сказал, что теперь она будет заниматься его денежными делами. А зачем это Андрею Николаевичу? То он сам хозяйничал, Дима не касался финансов, зачем ему, больному, деньги? Он же собирался помирать, а теперь сказал, что все свое имущество оставит этой Фиске, хочет, чтобы его вдова обеспеченной была. Он-то все равно не жилец. И что это надумал жениться, с чужим-то сердцем?! Вроде умный человек, а вот такое сотворил.

– Что же в этом плохого? Все нормальные люди женятся. Может быть, он долго проживет.

– Это вряд ли, я с докторами разговаривала. Андрею обидно, конечно: фирму поднимали с нуля, а теперь эта Фиска придет на готовенькое. Только татар нам и не хватало.

– А вы, Наталья Георгиевна, кто будете по национальности?

– А при чем здесь я? Я в этой фирме с первого дня работаю, вместе с мальчиками организовывала, ну и что с того, что немка…

– Вам не нравится невеста?

– Да нет, ничего… Только Димочка все равно лучше, мог бы найти себе девушку поинтереснее. Прицепилась к нему…

– Возможно, она любит его?..

– Любит, конечно, любит… Кто же деньги не любит? Нет, не такая ему была нужна. Вот до Фиски у него была – королева. Я как увидела ее, так сразу сказала: «Димочка, девушка – супер, королева, но видно – стерва, акула. Такой палец в рот не клади, руку по локоть откусит».

– Эта девушка тоже здесь была?

– Нет, Иру он не приглашал. Что же он, ненормальный? Но она постоянно крутилась здесь около дома, караулила его, видать.

– Давайте подытожим, отметим на схеме квартиры, где находились все заинтересованные лица во время убийства.

Наталья Георгиевна на минутку задумалась:

– Так, в той комнате трое наших мужчин пытались петь с помощью караоке, получалось очень плохо, потому я и запомнила. На той стороне, на лоджии, молодежь шумела, в этой комнате танцевали три, нет, четыре пары. Я увидела, что Алла грустит на лоджии, и вытащила ее оттуда, велела тоже идти танцевать. Подвела ее к Геннадию, а это идиот извинился, отказался танцевать. Сказал, что пригласил Юлю. А сам только шел приглашать, я потом слышала, как он ее уговаривал. После этого Аллочка вышла из комнаты.

– И вы ее больше не видели?

– Нет, только когда Света упала и все собрались на лоджии, она тоже прибежала.

– А Нина Васильевна где была?

– Она сказала, что ей что-то попало в глаз, размазалась тушь, надо умыться. Я ей тут же так прямо и сказала, что глупо плакать из-за Дмитрия, что она умная женщина и найдет себе другого, тем более, что он сердечник. Зачем взваливать на себя такое бремя, он будет все время по больницам ошиваться, а ей нянчиться с ним.

– Что это всем в час ночи приспичило умываться, купаться? Кто-нибудь видел, как Нина Васильевна выходила из ванной?

– Нет, вот этого я не видела. Я пошла на лоджию, хотела Гену выругать за то, что он отказался танцевать с Аллой, но он там целовался с Юлей. Сейчас у них это быстро, только познакомились – и уже целуются.

– Выходит, Нина Васильевна тоже могла…

– Но они не могли знать, что Нафиса в душе, – молоденький Николай Степанович азартно пытался разгадать тайну.

– Да, скорее всего, это получилось спонтанно. Кто-то не упустил такой шанс, – согласился с ним Алексей Михайлович и повернулся к Наталье Георгиевне: – Вспомните, пожалуйста, как вел себя каждый из гостей, когда девушка упала.

– Так… – Наталья Георгиевна на минутку задумалась: – Когда Юля закричала, я первая вышла на лоджию. Гена заматерился. Я его еще отругала, а он говорит: «Да ты, Георгиевна, глянь сама…» Он-то высокий, ему хорошо смотреть вниз, а я еле достаю. Спасибо, там маленькая скамеечка стояла, так я на нее влезла и выглянула. Смотрю – белое платье, я закричала, подумала, что это Нафиса разбилась. У меня чуть с сердцем плохо не стало, а Юля и вовсе побелела, губы дрожат. Я думала – сейчас упадет.

– Так, а остальные? У кого какая была реакция? Вы же там стояли и всех видели, кто, как подходил, что спрашивали, как смотрели на тело.

– Нормальная у всех реакция… Андрей подбежал, другие наши, мы их пропустили к перилам. Женщины только шептали: «Нафиса! Боже мой!» Все набились в лоджию. Ахали, а как еще себя вести? Потом стали оглядываться, Диму искать. Надо же было ему сказать, а никому не хотелось говорить, что его невеста разбилась. Да быстро все это произошло, я сейчас дольше рассказываю. Женщина с работы Нафисы закричала, за сердце схватилась, это та, которая постарше, Семеновна. А молоденькая, Оля, все время повторяла: «Ой, мамочка!» Потом Дима вошел, следом Нафиса. Мы все обалдели… Дима спросил, что случилось. Андрей ему сказал, что кто-то упал. Дима только взглянул и сразу побежал к лифту.