Смерть приходит на свадьбу…

Первое время Нафиса все силы тратила на то, чтобы ничего не уронить, ничего не перепутать, держалась скованно, от этого ступора не понимала шутливых намеков гостей. А потом освоилась. Уяснила, что где находится, кого как зовут, выучила все нехитрые правила. Вскоре лица постоянных клиентов примелькались, она даже запомнила, кто что обычно заказывает. Клиенты тоже стали узнавать проворную и приветливую официантку, называли ее то Анфисой, то просто Фисой.

Через месяц девушка уже порхала по залу с полным подносам на одной руке, держалась на высоченных каблуках так, словно с рождения ходила на таких шпильках. Она уже не задумывалась над тем, как сохранить равновесие, а поднос словно прилип к ее руке. И маленькая татарка из далекого, Богом забытого поселка, легко выговаривала названия японских блюд, они стали для нее такими же привычными, как и русские. Кухня в ресторане была смешанная: многие посетители брали японские блюда только из любопытства как экзотику, а те, кто постоянно приходил сюда обедать или ужинать, в основном предпочитали все же русскую еду.

Теперь Нафиса уже слышала и понимала, что говорят ей клиенты, а говорили всякое. Иногда очень недвусмысленно предлагали переспать. Нафиса краснела и бледнела. Она шарахалась от таких посетителей, старалась реже подходить к «опасному» столу. Те же проблемы были и у Тани. Однажды Валя устроила новеньким «разбор полетов»:

– Девчонки, пора работать как следует. Вы что, не видите, что все чаевые – мои?

В ресторане было принято все полученные чаевые складывать в общую кучу, а потом делить на всех, в том числе и на Хамида.

– Что, я должна вас кормить? Знаете, почему мне больше дают чаевых? Да потому что я никогда не говорю «нет». По-вашему, я сплю со всеми? Этого от вас никто не требует. Но пока клиент не расплатился, надо улыбаться ему и соглашаться на все, потом как-нибудь отвертишься. Говорите, что сегодня не можете, что вас ждут или вы не здоровы, ну вы понимаете, о чем я. Короче, это ваши проблемы, только чаевые вы должны получать! Ничего с вами не случится, если немного поулыбаетесь клиентам. Вон сегодня я слышала, как толстяк за угловым столиком предлагал Нафисе подняться в номер. Чего ты сразу шарахнулась, трудно было сказать «приду» или «я подумаю», ну хотя бы «может быть, может быть»?

– Да ты что?! Не пойду я с ним! Как ты можешь такое говорить?! Он бессовестный, такой старый и такое предлагает…

– А если бы молодой предложил, то пошла бы?

– Ой, нет, конечно…

– Так чего тогда отказывалась? Соглашайся, пока не расплатился за ужин, а потом выкручивайся. Чаевые дают за то, что мы видим в них настоящих мужиков, ясно? Нужно потакать клиентам. Из-за вашей дурацкой гордости страдают все, и я в том числе. Почему я должна терять заработок? Дошло до вас, что чаевые – это наши общие деньги и нечего от них отказываться? Извинишься потом, и все… А уж если действительно пойдешь в номер, вот тогда дело твое, там плата особая.

И Нафиса научилась этому. Теперь она не краснела и не бледнела, слушая сальности, а ловко отшучивалась. Чаевых стала получать не меньше, чем Валюша.

– Нафиса, поднимемся в номер, – говорил какой-нибудь наглец, придерживая ее за руку.

– Ой, конечно, только извините, прямо сейчас не могу, видите, сколько посетителей? У меня еще один столик не обслужен.

– Да мы быстро, пойдем, десять минут, и все, ты свободна.

– Меня уволят, если я на десять минут в самое горячее время уйду.

– Ну, на пять…

– Нет, не могу никак.

– Ну, на две минутки.

– А успеете? – лукаво спрашивала она, ловко уворачиваясь от нахальных рук.

И мужик, рассмеявшись, совал, уходя, хорошие чаевые, значит, не обиделся. Многие гости приходили в ресторан с охраной. Телохранители садились отдельно, за столик у входа. Они только ели, спиртного им не полагалось. И чаевых от них не дождешься, но к девушкам приставали не меньше хозяев.

– Нафиса, давай в баньку сходим? Тут есть такое шикарное местечко, настоящая парная, бассейн хороший.

– А чего это сразу с тобой? – возмутился его напарник. – Пошли со мной, Нафиса. Я этих бань столько знаю, карту Москвы по баням могу составить.

– Димон, ты чего девушку у меня отбиваешь? Я первый ее пригласил.

– Какая разница, Серега, кто первый? Девушка сама выберет, с кем пойдет. Она же тебе ничего еще не обещала. Нафиса, пошли со мной. Я за городом такое место знаю… У, там рыбалка знатная, костер, уха… И баня есть, настоящая, русская. Поехали… Давай завтра? Ты во сколько на работу идешь?

– Тебе что, давно морду не били? – всерьез злился Серега.

– Мы еще посмотрим, кто кому набьет!..

Нафиса еще не успела поменять им приборы, а мужики уже отодвигали стулья, готовые драться, забыв не только о своем подопечном, но и о предмете спора.

– Стоп, стоп, ребята. Я ни с кем из вас не собираюсь никуда ехать. Остыньте, ваш хозяин уже поглядывает сюда.

Она отошла. Может, они и хорошие ребята, только это не Пашка, ни один из них даже близко не похож на него.

Татарочка привыкла к бесконечным комплиментам. И привыкла считать себя хорошенькой, как-то очень быстро уверилась в этом. Конечно, понятно, что половину комплиментов она получает благодаря водке: известно ведь, стоит мужчинам выпить и все девушки кажутся красивыми.

– Нафиса, стой, не торопись, – этот постоянный гость сегодня перебрал, схватил ее руку, держит, не отпуская: – Прекрасная Нафиса, кого ты мне напоминаешь?

– Не знаю…

– Детка, поехали со мной…

Он продолжал удерживать ее руку, говорил, улыбаясь, а руку сжимал все сильнее и сильнее.

– Поехали, ты мне уже столько раз обещала, но все время одни отговорки.

– Я сейчас отпрошусь…

– Не надо со мной шутить… – он говорил уже откровенно угрожающе.

Нафиса растерялась, она еще не умела выкручиваться из таких ситуаций.

– Да-да, я сейчас…

Наконец она ускользнула, шмыгнула на кухню.

– Хамид, помоги мне, пожалуйста, этот Никита Сергеевич достал меня…

– Подумаешь, достал ее… Ну и сходи с ним наверх, тебя не убудет… – у Вали сегодня плохое настроение.

– Зачем ты так, Валюша? Тебя ведь никто не заставляет проявлять благосклонность, ты сама решаешь, как себя вести, что же ты Фиску гонишь?

– А нечего строить из себя недотрогу. Что, ты девочка до сих пор? Вот видишь, молчит. Так что пусть сама разбирается.

Нафиса готова была расплакаться: надо идти в зал, а там этот Никита Сергеевич сидит, глаз не спускает со служебного хода…

– Не волнуйся, я разберусь… – Хамид пошел в зал.

Он подошел к «проблемному» столу, что-то сказал клиенту. Нафиса увидела, как у того растерянно открылся рот и он обеспокоенно поглядел вокруг.

– Что ты ему сказал, Хамид?

– Сказал, что ты пришла отпрашиваться, но я не отпустил, мне не нужны неприятности. Сказал, что ты девушка одного криминального авторитета и что лучше не связываться с тобой, что один такой поклонник уже на том свете. Иди, работай.

– Спасибо.

Нафиса вытерла слезы, припудрила нос, вышла в зал. Поймала взгляд Никиты Сергеевича и огорченно пожала плечами: мол, ничего не могу поделать, меня не отпускают. Тот отвернулся. Подхватив полный поднос Нафиса понесла заказ к соседнему столику. Интеллигентный мужчина явно слышал диалог Нафисы и Никиты Сергеевича, заинтересовался и сейчас внимательно наблюдал за ними. Эх, были бы все посетители такие, как этот человек: он никогда не хамил, не лапал официанток и не говорил сальностей. Алексей Иванович приходил к ним ужинать только по пятницам.

–  Трепещут цветы,

Но не гнется ветвь вишни … – произнес он вроде как про себя, когда Нафиса ставила перед ним тарелки.

– …П од гнетом ветра,  – машинально добавила она.

– О-о! А это:

Печальный аромат!

Цветущей сливы ветка… – и выжидающе замолчал, хотел, чтобы она продолжила.

Нафиса читала эту хайку, но точно процитировать не смогла:

–  …В старческой руке.

– Немного ты ошиблась – в морщинистой, а с другой стороны – это же перевод. Возможно, и так допустимо. Не ожидал, не ожидал…

– А почему бы нет? Ресторан-то японский.

– Японский, но в России…

Нафиса отошла, Алексей Иванович не любил, когда ему мешают ужинать, он всегда сидел в одиночестве, слушал музыку, наблюдал за танцующими парами. Иногда он засиживался допоздна, но чаще, поев, уходил. В этот вечер Нафиса обслуживала его как обычно, а он вроде больше не обращал на нее внимания, смотрел выступление профессиональных танцоров. Но когда она спросила, нести ли ему чай, вопреки обыкновению, попросил еще вина. Нафиса принесла. Алексей Иванович все так же, не глядя на нее, опять прочитал грустные строки:

–  Шесть десятков Прожито лет, но ни единой ночи… – …Не танцевал, – радостно закончила Нафиса.

– Ну вот, что значит молодость, даже эти строки у тебя звучат весело…А мне с трудом удается находить повод для веселья: годы… Помнишь это:

Снова зарница.

Даже ночью спрятать непросто

Свои морщины.

– Ну что вы так печально, и морщин у вас почти нет.

– Спасибо.

После этого вечера Алексей Иванович стал всегда садиться за ее столик. Молча, среди шумного зала, ел, не требовал особого внимания, и только иногда, когда Нафиса ставила перед ним тарелки, читал японские хайку, замолкая посередине строки и давая Нафисе возможность продолжить. А Нафиса специально, чтобы угодить хорошему клиенту, купила сборник классической японской поэзии и частенько листала его. Дело было не в чаевых, просто Алексей Иванович ей нравился – такой порядочный, симпатичный, хотя и седой, но еще довольно крепкий с виду… Он никогда не напивался и никогда не приставал к официанткам. И был единственным из всех ее знакомых, кто читал японские стихи. Нафисе очень приятно было говорить с ним о том, что она любит. Ее восхищала двойственность восточной поэзии: ее недосказанность и в то же время точность выражений, глубокий смысл кратких строк… Утром в пятницу, листая дома сборник хайку, она гадала: прочитает ли он сегодня вечером эти же строки? Какого автора предпочтет на этот раз? Какое у него будет настроение? Эта игра доставляла ей удовольствие. Как-то она сама, раскладывая приборы перед Алексеем Ивановичем, продекламировала:

–  Луна сквозь дымку…

Лягушки пруд замутили.

Где вода? Где небо?

Алексей Иванович с улыбкой прочитал в ответ:

– А вот это: Старый пруд.

Прыгнула в воду лягушка.

Всплеск в тишине.

– Удивительная нация, да? Даже лягушки у них выглядят в стихах поэтично, возвышенно… А как ты понимаешь это стихотворение? Что ты чувствуешь?

– Покой, умиротворенность.

– А лягушка?

– Она только подчеркивает тишину.

– А для меня лягушка – это ты, взбаламутила мой пруд…

Нафиса искренне радовалась ему, считала его своим единственным другом. С ним действительно было интересно поговорить, и он так внимательно относился к ней. Алексей Иванович беспокоился о ее будущем, все расспрашивал, чем она собирается заниматься в дальнейшем, и даже предложил свою помощь, но девушка отказалась.

– Ну что, лягушечка, неси еще вина. Сегодня я гуляю… – как-то сообщил он. —

Всласть пью сакэ.

Листья кружатся…

Нафисе показалось, что тон его стихов несколько изменился, стал не таким печальным, как в начале их знакомства.

– У вас какое-нибудь событие?

– Ничего особенного… В моем возрасте чувствовать себя хорошо – уже праздник.

– Вы опять прибедняетесь.

– Только чуть-чуть, но мне приятно, что ты не соглашаешься со мной…Скажи, а когда у тебя выходной? Ты все время обслуживаешь меня, я хочу сам поухаживать за тобой, повести тебя в ресторан, конечно, не в этот…

Нафиса сразу испугалась: ну вот и все, опять то же самое…

– Ты чего насупилась? Только поедим, и я отвезу тебя домой, ничего больше… – угадал он. – Пойдем в японский ресторан, считай это стажировкой, учебным посещением. Посмотришь, как обслуживают в ресторанах классом выше. Ты всегда по пятницам работаешь?

– Я могу поменяться.

– Ну вот и отлично, в следующую пятницу встречаемся…

Нафиса подумала, что и правда, ей будет это полезно. И она пошла с ним в ресторан. Там внимательно смотрела, как обслуживают официантки, подмечала недостатки у них, а еще больше отмечала свои, то, чего не хватало в ее работе. И просто испытывала удовольствие: оказывается, это так приятно, когда другие исполняют твои желания… Она наслаждалась чудесным вечером.

– Нафиса, смотри, это спортсмены, конькобежцы, – Алексей Иванович обратил ее внимание на группу молодых людей, занявших соседний стол.

– Ой, я эту девушку видела вчера по телевизору, чемпионка мира. Она сломала ногу, полгода была в гипсе… Наверно заживает, раз сняли гипс…

– Да-да, я тоже читал о ней. Какой-то очень сложный перелом, несколько операций.

В это время девушка с костылем поднялась и проковыляла мимо них.

– Ты заметила, что одна нога у нее вдвое тоньше другой? Как ты считаешь, это у нее от рождения?

– Что вы?! Это же после перелома нога усохла.

– Правильно, в течение длительного времени больной ноге не давали никаких нагрузок, мышцы атрофировались. И это при том, что они были сильно развиты, так же, как сейчас на другой ноге, вернее, еще больше… Вторая ведь тоже полгода не получала полную нагрузку. А это спортсменка, одаренный человек, не каждый сможет вообще научиться стоять на коньках, а тем более показывать такие результаты… Что же было бы с ногой у рядового человека после такого перелома? Ты меня понимаешь?

– Ну да, наверное, нога еще сильнее похудела бы … – Нафиса недоумевала, почему Алексея Ивановича так заинтересовала эта спортсменка?

– Ты согласна, что без тренировок даже накачанные мышцы быстро теряют форму?

– Согласна…

– А вот теперь представь, что происходит с твоим мозгом. Ты нигде не училась после школы, то есть не тренировала свои мыслительные способности. И еще не факт, что они у тебя изначально были приличными…

Нафиса изумленно смотрела на него: неужели этот интеллигентный, вежливый человек привел ее в ресторан, чтобы оскорбить?