Смерть призрака

— Еще вчера он был гением, — ответил инспектор, — а сегодня он уже обыкновенный сумасшедший. Впрочем, особой разницы тут нет, не так ли? К тому же это произошло вовсе не так внезапно, как вам могло бы показаться. Я здесь сегодня утром расспрашивал его компаньона, Айзадора Леви. Бедняга, он совсем выбит из колеи. Он рассказал, что Фастиена уже довольно давно «заносило» все выше и выше. Иногда это с него слетало, но в последнее время он был в этом состоянии почти всегда. Были и какие-то другие проявления. Например, он мог отправиться на прием в алом шелковом жилете. А что может быть ненормальнее этого?!

Кэмпион глянул через плечо на запертую дверь, и что-то похожее на искреннюю жалость мелькнуло в его глазах.

— Он был моим заклятым врагом, — мрачно произнес он, — но такого я ему не пожелал бы!

Инспектор улыбнулся.

— Ну, старина, — сказал он выразительно, — я и не думал, что вы могли бы!

Глава 25 Всего хорошего, Бэлл!

Несколько дней спустя Макс Фастиен умер в тюремном изоляторе.

…Площадь Кресент, по которой шел Кэмпион, была покрыта пылью и опавшими осенними листьями. Он направлялся в Литтл Вэнис, чтобы повидаться с миссис Лафкадио.

Они стояли в мастерской Джона Лафкадио, рассматривая картину, которая вернулась из галереи Салмона и была подвешена над ближним камином.

На картине был изображен мрачноватый интерьер с поникшими фигурами. Холодноватый свет в интерьере был выписан изумительно.

Бэлл качнула головой в сторону холста, и ее белый чепец отразил лучи осеннего солнца, льющегося через огромные окна над балконом-галереей.

— Какая прекрасная картина! — произнесла она. — Он предполагал, что она должна быть показана последней. Я очень хорошо помню, как он писал ее. Это было в Испании. Мне она всегда очень нравилась.

— Что вы хотите с ней сделать? — спросил Кэмпион. — Оставите ее у себя?

— Да, я так думаю, — мягко ответила старая леди. — Ведь с этими Воскресеньями Показа, придуманными Джонни, выпало столько передряг! Бедный Джонни! Все его идеи были связаны с передрягами. В будущем году мы проведем этот прием одни: он, я, Лайза и бедняжка Беатрис.

Мистер Кэмпион был в затруднении. Они приблизились к весьма деликатной теме.

— А вы видели остальные… остальные три картины? — наконец решился спросить он.

— Нет, — ответила Бэлл. — Мистер Леви, и мистер Пендл, и инспектор Оутс мне все рассказали. Я все знаю.

Эти картины все еще в галерее Салмона, как я предполагаю…

Она помолчала, ее светло-карие глаза посуровели, а губы сжались.

— Я слышала, что он умер, — неожиданно произнесла она.

Кэмпион понял, что ей не хочется произносить имени Макса, и сам он тоже не стал его упоминать.

— Да, — проронил он, — скверное это дело. Я весьма сожалею, что вы о нем узнали, Бэлл!

Она сперва будто не услышала его слов, но потом произнесла так же спокойно, как прежде:

— Инспектор намекнул мне, что Томми Дакр пытался его шантажировать, а он потерял голову и при первом же удобном случае убил бедного мальчика. Но я не представляю, чтобы Томми был способен на шантаж! А вы как думаете? Он же был таким очаровательным ребенком!

Кэмпион пожал плечами.

— Я не думаю, что это было настоящим шантажом, — осторожно заметил он. — Но, насколько мы могли это выяснить у Розы-Розы, да еще из того «заявления», Дакру было уплачено за четыре картины и за его обучение в Риме. Он всегда нуждался в деньгах и поговаривал о том, что напишет еще четыре картины в том же духе и в том же коттедже… Вот почему это произошло. И все же если бы… если бы его убийца не получил такого шанса в тот момент, быть может, всего этого и вовсе не случилось бы!..

— А Клэр? — спросила Бэлл. — Бедная ловкая Клэр? Ее-то за что?

Кэмпион нахмурился.

— Ах, она-то и была для него наиболее серьезной опасностью! Она же знала все. Она была посвящена в фальсификацию картин, она обслуживала Дакра в коттедже. Она предполагала и давала ему понять, что это она сообщила вам и мне в тот день насчет авантюры с Ван Пипиером. Ее нервы были напряжены до предела, поэтому, когда он по телефону сказал ей, что полиция собирается учинить весьма опасное для них обоих дознание, она, естественно, кинулась к тому, что могло ее утешить, — и погибла.

Бэлл сложила руки поверх кретоновой рабочей сумочки, которая висела у нее через плечо, и некоторое время оставалась безмолвной.

— Бедный ее муж, — сказала она наконец. — Бедный муж бедной Клэр! Он сейчас едва-едва начал вновь проявлять интерес к своей работе. Ему стало, как будто, чуточку лучше. Совсем чуточку, но для него и это уже кое-что! Но, Алберт, все это зло, это ужасное зло и все эти потери!

Она повернулась спиной к картине, но прежде, чем они вышли из мастерской, подошла к другой картине. С портрета Лафкадио улыбался ей с высоты.

Кэмпиону вновь вспомнилось, как его называли «старшим братом хохочущего всадника». В нем была та же бравада, то же сознание собственного очарования и та же счастливая вера в себя.

Эта мысль пришла ему в голову, он посмотрел на Бэлл и увидел, что и она смотрит на него.

— Я знаю, о чем вы сейчас подумали, — произнесла она.