Смерть ради смерти

—  Нет-нет, — торопливо отозвался Томилин, — не нужно. У меня все равно нет времени этим заниматься. Но я вас все-таки попрошу, проверьте все еще раз. Мало ли как жизнь обернется, нужно, чтобы вся документация была в идеальном порядке. Договорились?

—  Конечно, Николай Адамович, если вы настаиваете.

7

Полковник Гордеев был, как всегда, прав. Плохого настроения Насте хватило ровно настолько, чтобы доехать до дома. Уже поднимаясь в лифте на девятый этаж, она подумала о том, что зря так взбрыкнула и нагрубила Колобку, сказала, что не придет в контору, пока не разберется с Институтом и таинственными эллипсами на карте. Но уж коль он не стал настаивать и с пониманием отнесся к ее капризу, нужно постараться использовать свободные полдня с максимальной пользой.

Дома она быстро переоделась, скинув элегантный и умопомрачительно дорогой костюм и надев свои любимые джинсы и свитер, и позвонила Леше в Жуковский. Он безропотно воспринял просьбу приехать к ней немедленно и даже как истый джентльмен поинтересовался, не нужно ли привезти продуктов.

—  Не нужно, солнышко. Я сейчас схожу в магазин и даже попробую что-нибудь приготовить. Я подумала, что, может быть, мы с тобой успеем добежать до загса, если он еще не закроется к тому моменту, как ты до меня доберешься.

—  Ты… серьезно? — осторожно спросил Чистяков. — Я, честно признаться, спрашивать боялся, вдруг ты передумала.

—  Леша, ну не делай ты из меня чудовище, — шутливо взмолилась она.

—  А кто же ты? — резонно возразил он. — Красная Шапочка, что ли? Четырнадцать лет голову мне морочила. Чудовище и есть.

Толстая, базарного вида, тетка в загсе долго изучала заполненные ими бланки заявлений, и с ее раскрашенного, как ярмарочная карусель, лица не сходило выражение подозрительности.

—  Первый брак? — недоверчиво переспросила она, глядя на Настю.

—  Первый, — подтвердила Настя.

—  Шестидесятого года рождения?

—  Шестидесятого.

Тетка покачала головой и вперилась в Лешино заявление.

—  И у вас, молодой человек, первый брак?

—  И у меня первый.

—  Ни у кого из вас нет детей? — продолжала она пристрастный допрос, хотя все, что ее интересовало, было написано в заявлениях.

Настя собралась уже было сказать какую-нибудь очевидную глупость типа: «Там же все указано, что ж вы спрашиваете», но вовремя одумалась. Она сообразила, что толстая тетка просто не понимает, как это невзрачной замухрышке-милиционерше удалось подцепить доктора наук, профессора, которого не надо предварительно разводить и который не будет потом много лет платить алименты первой жене. Разве она может знать, что Настя «подцепила» Лешку Чистякова во время экзамена по математике в конце девятого класса. Тогда она, сдав письменную работу, не ушла из школы, а пристроилась в коридоре у окна и попыталась решить экзаменационное задание другим способом, не заметила, как увлеклась и нашла не одно, а целых три альтернативных решения, а когда спохватилась, уборщица уже гремела ключами и ведрами.

—  Эвона, не ты один такой, — услышала Настя ее громкое добродушное брюзжание. — Еще одна пигалица потерялась, дорогу домой никак не найдет.

Она подняла глаза от тетрадки и увидела рядом с уборщицей длинного нескладного рыжего парня из параллельного класса, который понуро брел рядом с маленькой пожилой женщиной и, казалось, был выше ее ростом раза в два.

—  Я уж и входную дверь заперла, слышу — в кабинете физики кто-то поет, соловьем заливается, да складно так, прямо за душу берет. Думала, радио, — доверительно обратилась она к Насте. — Захожу — батюшки мои! Сидит, в приборе ковыряется и поет себе, как будто его родители дома не ждут. Небось не емши цельный день, физик? Пошли, пошли, чего плетешься. Завтра прибор свой доломаешь. И ты, пигалица, складывай тетрадки, время-то уж восьмой час пошел.

Они вместе пошли по школьному двору к трамвайной остановке.

—  Ты из девятого «Б»? — спросила она рыжего парня.

—  Угу, — угрюмо буркнул он. — А ты?

—  А я из девятого «А».

—  Что-то я тебя не помню. Ты новенькая?

—  Нет, я вместе со всеми начинала, с первого сентября. Просто я незаметная, поэтому ты меня не помнишь.

—  Кто сказал, что ты незаметная?

—  Папа. Он в этом разбирается.

—  Чушь. Передай своему папе, что он ничего не понимает в девчонках.

Лешка Чистяков и в шестнадцать лет уже был джентльменом. Может, этим он и обратил на себя ее внимание?

—  А чего ты в школе задержалась? — спросил он.

—  Экзаменационную задачку решала.

—  А что на экзамене? Не успела?

—  Почему, успела. Другие варианты искала.

—  И как? Нашла?

—  Нашла. Даже не один, а три…

Они застряли в скверике неподалеку от школы еще на полтора часа, горячо обсуждая варианты решения задачи. Дважды чуть не поссорились. Дважды мирились и торжественно пожимали друг другу руки. Опомнились только тогда, когда начало темнеть.

—  Меня дома убьют, — в ужасе охнула она.

—  Хочешь, я пойду с тобой? — мужественно предложил он. — Скажу, что я во всем виноват, меня не убьют.