Смерть раненого зверя с тонкой кожей

Когда он откинулся назад на сиденье, то заметил, что у него течет кровь. Его рот был порезан, и из раны текла кровь от удара. Еще одна рана восемь или десять сантиметров длиной была на его левом плече. Видимо, он порезался о стекло, когда вылезал через окно паба. Он порвал рукав, который теперь был мокрым от крови от запястья до локтя. К счастью, артерия осталась неповрежденной.

Он пытался выпрямиться, но не мог, потому что от потери крови у него кружилась голова, снова откинулся на сиденье, несколько раз глубоко вздохнул, и головокружение иронию. Только бы остановилось кровотечение.

Когда он служил в Королевских Военно-Воздушных Силах, у них была поговорка на случай, если что-то шло не так. Сейчас был как раз такой случай. У него не было ни крыши над головой, ни денег, за исключением нескольких футов. Возможно, этого хватит, чтобы провести эту ночь в каком-нибудь дешевом отеле. Но едва ли он мог появиться в отеле с порезанной рукой, покрытый синяками, с кровоточащим лицом и без багажа.

Он посмотрел в окно. А теперь еще и дождь пошел.

– Ура, твою мать, – сказал он.

– Прошу прощения? – переспросил водитель.

– Просто старое выражение, – ответил Эббот.

Когда он расплачивался с таксистом на углу Портобелло-стрит, тот впервые внимательно посмотрел на него.

– Ух ты, как тебя потрепало, парень.

Он пошел по Чепстон Виллаз, и вдруг увидел идущего ему навстречу полицейского. Во избежание очередного столкновения, он стал переходить улицу, и в этот момент у него снова закружилась голова. Он покачнулся, споткнулся о ступеньку тротуара и упал.

– С вами все в порядке, сэр?

Полицейский пригляделся:

– Что с вами случилось?

– Э-э, офицер, видите вон там дом...

Он указал куда-то позади полицейского. И когда тот обернулся посмотреть, Эббот побежал.

Конечно, он мог припугнуть его пистолетом, но британские полицейские, особенно те, что помоложе, известны тем, что не пасуют перед оружием, а в планы Эббота не входило убивать ни в чем не повинного юношу.

Итак, он побежал. Он слышал позади шаги бежавшего за ним бобби и чувствовал, как его собственные силы убывают.

Только отчаяние заставляло его продолжать бег.

* * *

Эббот дождался, пока их сковали, потом выждал, пока охранник сел обедать в тени колючего дерева.

Заключенные валили деревья парами, на каждую группу из двадцати зэков приходился один охранник. Каждая пара была скована цепями на лодыжках. Тюремщик подбирал пары наугад, следя за тем, чтобы арестанты не были вместе два дня подряд. Однако рано или поздно он окажется в паре с Киро. Это был только вопрос времени.

Ричард наблюдал за охранником, жующим с сосредоточенностью животного.

Его сердце забилось чаще, и пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Затем он повернулся к Киро и крикнул: «Ты, черный ублюдок!» Киро ударил его в лицо, и он упал как подкошенный.

Не открывая глаз, он слышал, как прибежал охранник и что-то сказал Киро на его родном языке. Еще немного подождав, он услышал свист хлыста. Его тело, казалось, подпрыгнуло, когда его коснулся хлыст. Ему удалось остаться неподвижным и не произнести ни звука – подразумевалось, что он был без сознания. Он услышал ругань охранника и непроизвольно съежился. Еще один удар кнута может вырвать из него крик, прежде чем он сможет проглотить его.

Эббот слегка приоткрыл глаза и сквозь ресницы увидел, как охранник наклонился, чтобы разомкнуть кандалы вокруг его лодыжки.

Как только он выпрямился и обернулся к Киро, Эббот резким ударом сбил охранника с ног.