Смерть с отсрочкой

— Вы имеете в виду свою дочь? Несчастная. Алкоголичка. За долгими взрывами истерического хохота следовали недели черной депрессии. Никогда не была замужем, так же как ее мать. В отличие от нее никогда не верила в будущее. Выпрыгнула с балкона нашей квартиры в Сант-Марти, когда мне было шестнадцать. Дождалась моего возвращения — я выпила, слетела с катушек, мы поскандалили. Оставила ее с бутылкой, пошла спать. Меня разбудила полиция. — Анита загасила сигарету, закурила другую. — Мой отец был художником, настоящим, не фантазером вроде матери, но он вернулся в Чили, когда мне было шесть лет. До похорон матери я ничего не знала об Изарре, моей бабке. Последние девятнадцать лет приезжаю сюда и вместе с ней всегда знала, что в один прекрасный день вы появитесь, чтобы выкопать себе могилу. — Она откинула челку, глядя Сиднею прямо в глаза. — Как же ты прожил жизнь, дед?

20

Ленни совершил прорыв в День святого Иосифа, избавляющего от сомнений, отвалив последний камень, за которым открылась черная дыра между каменными стенами и сводом шахты. Тут у него сдали нервы.

— Теперь твоя очередь, Никель, — сказал он.

— Какая очередь? Я копать не могу.

— Нечего больше копать, приятель. Теперь надо ползти, а ты ползаешь лучше меня. Давай, Индиана. Вот фонарик Эль Сида. Двигай как можно скорее.

— По-моему, ты туда первым должен проникнуть, — возразил Ник. — Всю работу сделал. Несправедливо, чтоб честь мне досталась.

— Что-то новенькое, Никель, и почему-то прямо сейчас. В любом случае я чересчур мускулистый, чтобы пролезть в отверстие. Застряну.

Ник помедлил у входа в туннель.

— Тесновато.

— Все будет в порядке.

— Стой тут и слушай, вдруг что случится.

— Обязательно, — пообещал Ленни, спускаясь по склону за пивом.

Глубоко в туннеле Ник обдирал макушку о свод, а подбородок о землю, протискиваясь вперед по дюймам, гадая, не следовало ли завязать платком рот для защиты от трупного заражения. Судя по рассказам Сиднея, в шахте должно быть пять тел — три испанца, немец и американец. Один Бог знает, какое бактериологическое проклятие они могут на него наслать. Он полз по черной дыре, чуть дыша, и почувствовал на лице сухой холодный воздух, когда отвал кончился. Свет фонарика брызнул на упавшие валуны, отбросил причудливые тени на дальние стенки, потом остановился на гладкой поверхности деревянного ящика. В луче что-то сверкнуло — ноги отнялись от прилива адреналина, дыхание перехватило. Держа фонарь в забинтованной левой руке, отталкиваясь правой, Ник подтащился, вылез из туннеля, смог встать. Груда камней предательски шевельнулась, длинные известняковые плиты слегка разошлись с глухим треском. Никакого грузовика, и, насколько хватило смелости оглядеться, никаких окаменевших трупов. Свет пожелтел, Ник покрутил крышку фонарика, пока луч опять не обрел белизну. Абсолютная темнота, полная тишина, кроме его слабого бездыханного присутствия. Боясь сдвинуться с места, он посветил на высохший брезент. Сокровище, вероятно, лежит под ним, и Ник стал очень медленно приближаться, опасаясь, что внезапное движение приведет в действие заложенную семьдесят лет назад взрывчатку и гора целиком обрушится ему на спину. Ящик, который он увидел из жерла туннеля, был частично вскрыт, содержимое выставлено на мертвый воздух. Сердце билось, как кролик в силках, пульс громко отдавался в ушах. Он осторожно протянул руку.

— Руки прочь! — прогремел низкий демонический голос.

Ник шарахнулся, уронил фонарь, в слепой панике пополз во тьму. По пещере эхом раскатился бестелесный смех Ленни.

— Сукин сын! — завопил Ник. — Чуть до инфаркта меня не довел, мать твою! — Он схватил фонарик, направил в туннель.

Ленни сморщился на свету.

— Угомонись, Никель. Всё тут?

Под присмотром Ленни Ник увереннее пополз вперед.

— Один ящик открыт. — Он наклонился, зачерпнул горсть монет. — Господи Иисусе! Точно золото…

— Сколько ящиков?

Ник сдернул брезент и начал пересчитывать. Много времени не потребовалось.

Стемнело, когда они спускались с горы, неся вдвоем один из двух обнаруженных ящиков. Ленни прикидывал, что его доли почти хватит на новый паспорт и новую жизнь с Гваделупе во Флориде, подальше от старого существования в Норфолке. Он не знал, что испанские власти больше его не разыскивают и что в тот самый день вестник смерти из норфолкской полиции посетил его бывшую жену Хейзл и предложил сесть. Для Хейзл это был самый лучший подарок во всей ее жизни. Она немедленно собралась ехать вместе с детьми со своим новым любовником, капитаном американских военно-воздушных сил, который возвращался в родной штат — во Флориду.

— Какие у тебя планы, Никель? — поинтересовался Ленни.

Над долиной вставала Венера, светясь в красном западном небе подбитым бомбардировщиком. Они присели на плиту на краю колеи, разделив последнюю сигарету. Ник наклонился, вытащил из ящика перуанский реал, повертел его в пальцах. Однажды он слышал сказку о паре искателей приключений, которые оставляли за собой след к бесценному кладу на всем пути с гор, прежде чем пришли к плохому концу. Детали позабылись.