Смерть саксофониста

- Это вы вызывали полицию?

- Да, я, но произошло недоразумение...

- Какое недоразумение?

Тут вмешалась Клара Тишлер:

- Мы совершали прогулку на яхте, и нам показалось, что одна из наших гостей пропала.

- Как пропала? - нахмурился полицейский.

- Ну, она не пропала, просто гуляла по яхте и не отзывалась на наши крики, а мы подумали, что она упала за борт. Поэтому мы и вызвали полицию. Вот и все.

Все наперебой принялись говорить нечто похожее. Только мы с Суперфином молча стояли сзади.

- Мне бы хотелось взглянуть на даму, которая "пропала", - сказал полицейский.

Небольшая горластая толпа расступилась, и я оказалась перед взором блюстителя закона.

- Как ваша фамилия? - строго спросил он.

- Валерия Вишневская.

- Госпожа Вишневская, вы подтверждаете то, что здесь было сказано?

Все разом умолкли. Испытующе посмотрев на моих недавних попутчиков, я кивнула:

- Подтверждаю. Это была глупость с моей стороны.

- И где же вы были, когда вас звали?

- В туалете на нижней палубе. Меня тошнило, и я все время блевала. Поэтому и не смогла ответить. У меня морская болезнь.

- А почему вы босиком? Где ваши туфли?

- Упали в море. Я их сняла, чтобы легче было ходить по палубе, и держала в руке. Тут яхту качнуло, они упали вниз, а я побежала в туалет.

- Понятно, - кивнул полицейский. - Ну что ж, инцидент исчерпан. Всего хорошего, господа.

Как только полицейские машины отъехали от причала, вокруг меня образовалась пустота. Никто не поблагодарил меня за вранье, все отводили глаза и сторонились меня, как прокаженной. Только Суперфин взял меня под руку и, махнув рукой, позвал такси.

- Отвезу вас домой, Валерия.

Сил отнекиваться у меня не было. Мне было уже наплевать на то, что, может быть, это он сбросил меня с яхты. Я села на заднее сиденье, он вперед, и через десять минут я уже была дома.

Сняв с себя волглые тряпки, бывшие пару часов назад выходным костюмом, я рухнула в постель и забылась тяжелым сном. Мне снилась темная вода, шершавая лестница, по которой мне пришлось лезть высоко-высоко. Вода прибывала, а лестница не кончалась...

x x x

Наконец-то, я выбрала время отнести Лине ее блокнот. Решив, что не буду благими намерениями мостить дорогу в ад, я собралась и поехала в тихий городок, позади северного Тель-Авива.

Улица петляла, надеясь заморочить меня окончательно, стояла сильная жара, воздух звенел от стрекотания кузнечиков и вибрации машинок для стрижки газонов, и вокруг сладко пахло свежесрезанной травой.

Лина только что проснулась. Открывая дверь, она округлила глаза и спросила:

- Это ты? Заходи... А который час?

- Уже десять, дорогая. А ты все еще спишь?

- Ага, - кивнула она и зевнула. - Еще бы не спать, когда тебе по телефону стихи читают до пяти утра.

- И кто же это такой неуемный? Не дал девушке поспать?

Лина назвала фамилию одного известного барда, приехавшего к нам на гастроли, и пошла варить кофе.

То, что пышный рой поклонников окружает мою приятельницу, я не сомневалась, так как за право интервьюироваться у нее сражались не только барды, но и члены кнессета, кинозвезды и прочие миллионеры.

- Бедный бард, - посочувствовала я незнакомцу, - попался в сети к жестокой обольстительнице.

- Да ну тебя, Валерия. Садись, я тебе кофе налью.

- Не, мне чаю, - возразила я. - И побольше - жара на улице.

Вытащив из сумки потрепанный блокнот, я протянула его Лине.

- Здорово! - обрадовалась она. - А я-то думала, где я его посеяла?

В ее руке оказалась длинная изящная трубка, которую Лина набила табаком из пестрого пакета и затянулась. Клубы ароматного дыма поползли по кухне.

- Я тебя не узнаю! - удивилась я. - А где твои пахитоски?

- Так стильно, - ответила она и выпустила еще дыма.

Отпив немного кофе, Лина вяло полистала блокнот и отложила его в сторону.

- Все не то, Лера, не то...

- Что именно?

- Начальство давит, требует статью о Вольфе. А что я там напишу? Кто его убил? Тебе известно? Вот и мне нет. А писать "знайте, каким он парнем был" мне неохота. Я вот лучше с Виктюком покалякаю - он опять здесь со своими "Служанками".

- Конечно, заезжих варягов интервьюировать веселее...

- Кстати, о Виктюке... Ты видела мой альбом? Этапы большого пути?

- Нет, покажи...

И я тихо вздохнула в уголке, надеясь, что пронесет и альбом окажется не таким огромным. Мне надо было бежать, а тут предстояло выслушивать: "А это мне двенадцать лет", "А тут весь наш класс на выпускном вечере"...

Но я ошиблась. Про класс, любимых в армии и двоюродных тетушек там ничего не было, а были собраны фотографии, которые можно было охарактеризовать фразой: "Лина и ..." Вместо многоточия назовите любую физиономию, мелькающую на экране двух государств, и вы поймете, что рассмотрение альбома оказалось занятием довольно занимательным.

Здесь были все: маститый сатирик умильно улыбался своей собеседнице, держа под мышкой потертый портфель, элегантный ведущий клуба анекдотов поддерживал Лину под локоток, певец, муж бабушки, из-под козырька от солнца таращил круглые глаза, поэты и писатели, звезды театра и кино, деятели большой политики - всем Лина находила точные и убийственные характеристики.