Смерть шута

Она была так занята с самого момента смерти Пенхоллоу, что не имела даже времени на спокойные размышления до той минуты, когда ее послали за полицией. Тогда уж она по пути успела хоть немного осмыслить ситуацию и понять, что полиция, в сущности, ее первейший враг. И из чувства самосохранения, еще до того, как она узнала, что Пенхоллоу отравили с помощью веронала, взятого у Фейт, она отвергла предложение, сделанное ей накануне Бартом. Но Барт страшно разъярился от ее отказа и заявил, что готов защищать ее от дюжины таких инспекторов, как Логан, и что ей совершенно нечего бояться. Лавли мягко сказала на это, что есть ведь еще и Конрад, который постарается убедить полицию в том, что убийца – именно она. Барт только добродушно рассмеялся над ее страхами, но, когда они оказались оправданными, для него это был удар под ложечку... Тут-то и произошла драка между Конрадом и Бартом.

Потом Лавли, внутренне признавая невозможность долгой ссоры между близнецами, стала уверять Барта, что она не может никого подозревать в преступлении, хотя в глубине души думала, что этот убийца хотел насолить именно ей, Лавли, и что это вполне мог сделать Конрад... Но это имя так и не вырвалось из ее уст.

Точно так же ближе к вечеру Лавли оказалась способна спокойно выслушать истерические речи Клары, которые сводились к тому, что сегодня как-никак день рождения Адама и он собирался сидеть за столом в окружении всей своей семьи. Но эта мысль так растрогала саму Клару, что она не сумела справиться с рыданиями и отправилась в свою комнату, где и дала волю слезам. Лавли слышала ее рыдания и вошла в ее спальню, даже не испросив на то разрешения. Она прижалась к Кларе, обняла ее, тихонько увещевала и даже принесла ей грелку с горячей водой, то есть вела себя с Кларой совершенно так же, как со своей госпожой... В конце концов Клара немножко оттаяла.

Когда Лавли вышла от успокоенной Клары, она сразу же поняла, что колокольчик от Фейт звонит, причем звонит уже достаточно давно. Она побежала к Фейт.

– О, это ужасно, ужасно! – воскликнула Фейт при виде ее. – Никто, по сути дела, не может избежать этих гнусных подозрений, увы... Даже Оттери, и те... Я просто поражена! Но неужели они станут привлекать к суду невиновных, как ты думаешь, Лавли?

– Конечно нет, дорогая! Позвольте, я вас умою розовой водой... Ах, это все вам так тяжело, так тяжело, и это так понятно... Вам надо пообедать у себя в комнате и больше не мучить себя вещами, о которых вы все равно ничего не знаете и в которых ничего не можете изменить...

– Нет, теперь мне надо спуститься вниз, – капризно заявила Фейт. – Иначе они все решат, что я игнорирую горе семьи...

– Нет, напротив. Все сочтут вполне естественным, что вы, как супруга умершего, ужасно расстроены и не склонны сейчас видеть кого-нибудь...

Фейт подняла на нее глаза:

– Как ты думаешь, Лавли, они не станут меня подозревать?

– Ну что вы, конечно, нет! – коротко рассмеялась Лавли, словно Фейт очень удачно пошутила.

– А Клея? Тебе никто не говорил что-нибудь дурное о моем мальчике? Скажи мне правду, Лавли! Они – неужели они могли подумать, что он к этому причастен?

Лавли погладила ее по руке:

– Нет-нет, Бог с вами, успокойтесь! Никто ничего подобного и в мыслях не держит! И при мне ничего такого не говорили. Мне кажется, что пока совершенно не ясно, кто мог это сделать. Позвольте, я вас уложу в постель, а если вы еще примете аспирин, то вам станет много лучше, уверяю вас...

– Только, ради Бога, не уходи от меня! – взмолилась Фейт.

– Дорогая, я уйду, но совсем ненадолго, мне надо помочь дяде накрыть на стол. Иначе ведь люди останутся голодными, а все-таки питаться надо, горе там или не горе... Я скоро вернусь, очень скоро, обещаю вам...

Появление Лавли, прислуживающей за столом, ни у кого не вызвало особого интереса, только старая тетушка Клара пробормотала, что все-таки у этой девки доброе сердце...

– Надо сказать, это не взбалмошная девица, чего можно было бы ожидать от вкусов Барта в худшем случае! – заявила Клара. – В конце концов, не будь эта девка племянницей нашего дворецкого, я бы не имела ничего против ее брака с Бартом... А сегодня я просто и не знаю, что бы мы без нее делали, она так здорово помогла – бегала туда-сюда, работала по дому, и вообще...

Конрад заиграл желваками и уставился в свою тарелку. Чармиэн, проведя рукой по своим коротко стриженным волосам, объявила:

– А я вообще не поддерживаю этих глупых классовых различий, и на мой взгляд, Лавли – прекрасная девушка! Почему бы Барту не жениться на ней? Барт, надеюсь, ты пригласишь меня в свой Треллик на свадьбу?

Он благодарно посмотрел на нее:

– Конечно, Чарли, клянусь тебе!

– Попробуй еще на него поднажать, и он пригласит еще и твою розовую киску, Чарли! – насмешливо скривился Юджин.

– Ладно, мне действительно все равно, на ком Барт женится! – заявил Обри. – Но тем не менее мне кажется аномальным, что он позволяет предмету своей любви прислуживать нам за столом... Можно было бы, к примеру, вскочить с горячими словами: «позволь мне, дорогая, помочь тебе!» Или что-нибудь в этом роде...