Смерть со школьной скамьи

С официально оформленным запросом я пришел в городскую телефонную станцию. Запрос у меня приняли и предложили подождать с ответом две недели: мол, хлопотное это дело — по номерам телефонов адреса искать. Я не стал спорить и пошел к начальнику ГТС.

«Что почта, что телефонная станция — все это сонное царство. Замполитов у них нет, где-нибудь да я найду прокол в организации культурно-просветительской и идейно-политической работы!»

Удача улыбалась мне. В коридоре у актового зала ГТС висел плакат с «дорогим и всеми горячо любимым Леонидом Ильичом Брежневым». Увидев Брежнева, утверждающего, что «Мир без войн — это идеал социализма», я обрадовался ему, как лучшему другу.

В приемной начальника телефонной станции я представился, сказал, что пришел по срочному делу. Начальник ГТС, женщина средних лет, выслушав меня, сослалась на сроки исполнения запроса и предложила подождать как минимум неделю. Я, сделав расстроенный вид, поднялся со стула, пошел к двери и, словно что-то вспомнив, остановился.

— У вас возле актового зала висит портрет Брежнева, — тоном средневекового инквизитора сказал я. — Вы этим портретом на что намекаете? Что не считаете Юрия Владимировича Андропова главой партии и государства? Мне просигнализировать в соответствующие органы о вашем, мягко говоря, странном отношении к Генеральному секретарю ЦК КПСС?

Начальница ГТС побледнела на глазах. За несвоевременное обновление наглядной агитации ей на бюро горкома влепят выговор с занесением в личное дело. За выговором по партийной линии прискачут проверяющие из областного управления связи, найдут недостатки в служебной деятельности и понизят в должности. Начальник ГТС — это ведь не просто руководитель государственного учреждения, это еще и проводник политики Коммунистической партии в жизнь. А что за проводник, у которого черт знает кто на стене висит? Как можно такому человеку доверять телефонную сеть в областном центре?

— Я сейчас посмотрю, что можно для вас сделать, — засуетилась начальница.

Через полчаса список с телефонами и адресами был у меня.

Из всех полученных адресов мое внимание привлекла квартира в том же подъезде, где убили Лебедеву. По моим подсчетам, это была двухкомнатная квартира с окнами, выходящими во двор.

Решив довести начатое дело до конца, я приехал в ЖКО, обслуживающее дом Лебедевой. Паспортистка, не задавая лишних вопросов, выдала мне картотеку на весь дом. В интересующей меня квартире, судя по учетной карточке, раньше проживали три человека: отец, некто Ерохин, 1927 года рождения, его жена и дочь. Хозяин квартиры был выписан в связи со смертью, дочь сменила фамилию (вышла замуж) и тоже выписалась.

«Ерохина Надежда Васильевна, — прочитал я в карточке. — 12 марта 1933 года рождения, место работы — областной совет профсоюзов».

Я вернул картотеку паспортистке и пошел в дом Лебедевой.

«Через эту Ерохину Ленка нашла, кто сдает квартиру на длительный срок. Первого мая гражданка Ерохина была на демонстрации. Квартира ее пустовала. Осталось понять, как обстоит у нее дело с ключами».

На мысль о пустой квартире меня подтолкнула девочка, зашедшая вчера за ключом к Дарье Георгиевне. В наше время многие доверяют ключи от своей квартиры соседям.

Я зашел в подъезд к Лебедевой, осмотрел дверь квартиры на втором этаже. Замок в двери был один. Английский. Если его захлопнуть и не проворачивать ригель на дополнительный оборот, то язычок английского замка можно легко отжать тонкой металлической пластинкой или обычной столовой вилкой.

«Никто не запирает дверь с английским замком на два оборота, — подумал я. — Гораздо привычнее, уходя из квартиры, просто хлопнуть дверью».

Вернувшись в райотдел, я стал искать в записной книжке Лебедевой телефон Валентины Павловны Журбиной. Сначала позвонил некой Вале Ж. — оказалась Валентина Жданова. Позвонил Вале П. — снова промах. Набрал номер абонента Жаба, и мне ответил знакомый мужской голос.

— Валера, привет! Это Андрей Лаптев. Мне нужно с Валентиной Павловной переговорить.

Глава 24 Дом отдыха

В субботу утром знакомый Журбиной подбросил меня в дом отдыха профсоюзов «Журавли», расположенный в десяти километрах от города у деревни Журавлево. После рассказов Инги об «Изумрудном лесе» любой дом отдыха представлялся мне комплексом зданий с жилыми и подсобными помещениями. Ничего подобного! «Журавли» были одиноким двухэтажным компактным строением, затерянным в сосновом бору. Журбина ожидала меня в беседке в десяти минутах ходьбы от дома отдыха.

— Здравствуйте, Валентина Павловна! Вы прекрасно выглядите!

— Здравствуй, юный льстец! Говори, зачем пожаловал?

— Валентина Павловна, проконсультируйте меня по одному запутанному вопросу.

— Говори. Если смогу, проконсультирую.