Смерть со спецэффектами

— Может, Джерри и сумел бы, а мне понадобилось бы времени побольше. Но куда Доннелл ездит без Вуди? Я говорю не про магазины, а про другие места, где стоят роскошные машины. Получается, он куда-то едет вместе с Вуди. Они выходят, а за время их отсутствия кто-то им подкладывает бомбу. Вуди возвращается, и машина взрывается, так ведь?

— Пожалуй, — кивнул Уэнделл.

— Скажи, как получилось, что за арахисом пошел Марк, а не Доннелл?

— Доннелл говорит, что Марк сам изъявил желание пойти за арахисом.

— А не мог Вуди подложить взрывчатку и послать Марка за арахисом?

— Не мог. Он даже не знал, что Марк заходил. Он, кажется, вообще не осознает, что вокруг происходит. Глаза у него постоянно блуждают, как у законченного пьяницы и наркомана.

— Невротический дебилизм, — сказал Крис. — Или социальная психопатия.

— Надо же! — пожал плечами Уэнделл. — Непременно запишу для памяти. Я с ним разговариваю, его брата только что разнесло на куски, а он ни черта не соображает. Но не думаю, что от шока. У него, на мой взгляд, явно проспиртованы мозги.

— А что, если все это подстроил Доннелл? — задумчиво произнес Крис. — А затем уговорил Марка отправиться за арахисом?

— Что ж, мне пора собирать своих ребят и ехать, — сказал Уэнделл. — Доложу там, на третьем этаже, что допросил тебя и выяснил, что ты социальный невротик и не в состоянии думать ни о чем, кроме арахиса. Звучит?

Не отрывая взгляда от дома, Крис кивнул.

14

За пару часов до ужина хозяин любил отдыхать следующим образом: врубал стереомагнитофон на полную мощность, так что стекла начинали дребезжать, голым ложился на надувной матрас и несколько минут плавал в бассейне, слушая «Чарующий вечер» в исполнении Эзио Пинца, после чего кричал: «Доннелл!» Доннелл мгновенно выключал магнитофон, и наступала тишина. Вы только представьте — во всем доме ни звука, над бассейном поднимается пар, пар валит от жирной белой туши, что на матрасе, как будто она варится.

Доннелл сменил свой спортивный прикид. К ужину он всегда переодевался. Теперь на нем были свободная белая блуза из хлопка, просторные белые брюки со шнуром на поясе, на ногах — легкие мексиканские мокасины. Он стоял у края бассейна, смотрел на хозяина, проплывающего с закрытыми глазами мимо него на матрасе, и думал: «Затолкать бы ему в пасть яблоко, жаль, что Кочис этой мерзости не видит». Он бы Кочису сказал: «Тебе это кое-что напоминает?» Кочис сразу бы усек, что эта туша на матрасе — точь-в-точь политическая карикатура с копами в образе свиней, какие выпускались «Черными пантерами». Карикатуры разные были… К примеру, в огромном черном кулаке хвост отчаянно визжащей свиньи; линчеванная свинья висит на дереве с веревкой вокруг шеи; свинья в полицейской форме дрожит от страха и истекает потом перед дулом револьвера одного из членов организации «Черные пантеры».

Когда Кочис Паттерсон привел его к «Черным пантерам», он сказал ему, что основным средством их освобождения является оружие. Кочис сослался тогда на речь одного из лидеров партии Хью П. Ньютона, где говорилось о том, что, мол, армейский револьвер 45-го калибра положит конец бесполезной болтовне, а «магнум» завоюет им вечное счастье. С оружием всего можно добиться. Только с помощью оружия можно положить конец зверскому террору и жестокости расистов. Кочис сказал, что они не отступят, пока не разрушат и окончательно не уничтожат капитализм. Правда, Кочис давно уже сидит в тюряге. Ему припаяли солидный срок. В итоге он послал все к чертовой матери и пристрастился к чтению комиксов. Кое-кто из «пантер» поумнел, кое-кто смирился, утихомирился и теперь по другую сторону баррикад. Элдридж Кливер, самый известный лидер «Черных пантер», скрывался от властей в Канаде, Мексике, на Кубе, в Северной Африке, в Азии, а потом еще во Франции, и вдруг уверовал в Иисуса Христа и теперь восхваляет американский образ жизни как единственно возможный. И его совершенно не колышет то, что его называют «мировым рекордсменом по пресмыкательству».

Сам он тоже держал ухо востро, старался не упустить случая и здорово преуспел с тех революционных времен. Он нашел себе не Христа, как его учитель, а кое-кого получше.

— Мистер Вуди, — обратился Доннелл к белой туше на матрасе, — вы не сказали, что приготовить вам на ужин.

Хозяин плавал на матрасе в белесом тумане с закрытыми глазами, опустив руки в воду. О чем он может думать, когда в голове у него наркотический туман? Что ему грезится? Давнишние события он еще помнит, но недавние исчезают у него из памяти бесследно. Да и что такого делал он последнее время, что стоило бы помнить?

— Мистер Вуди!

— Что? — отозвался тот, не открывая глаз.

— Вы подумали насчет ужина?

Хозяин пожевал губами, будто во рту у него что-то было, но не произнес ни слова.

Доннелл ухватил себя за мочку уха и наклонился пониже:

— У вас, случайно, не урчит в животе?

Никакого ответа.

— Вы расстроены из-за брата, да?

Никакой реакции. Хозяин дремал или не понимал, о чем речь. Какой еще брат?

— После плавания вам захочется есть. Я приготовлю вам курятину. Вы не против?

Ответа не последовало.