Смерть содержанки

– Итак, вы говорите, что я не могу ни нанять вас, ни заплатить вам.

– Да, и я объяснил почему, – ответил Вульф.

– Я знаю. Но ситуация... Словом, я хочу, чтобы вы пересмотрели свое решение.

Он повернулся ко мне.

– Вы пообещали узнать, когда этот Кэтер впервые услышал мое имя. Вы узнали?

Я покачал головой.

– И еще вы сказали, что это могло случиться четыре месяца назад.

– Правильно, – сказал я. – Но с таким же успехом – и восемь, и десять месяцев назад.

– Четырех вполне достаточно.

Баллу снова обратился к Вульфу:

– Я знаю, что у вас огромный опыт, но, возможно, вы не очень четко представляете, насколько важна репутация для человека моего положения. Байрон писал о величии и ничтожности имени, но он был поэт. Поэту дозволены вольности, губительные для такого человека, как я. Я вам уже говорил, что принимал исключительные меры предосторожности, посещая мисс Керр. Никто из тех, кто мог меня видеть в ее доме, не способен меня опознать. Я ей полностью доверял и был с ней... более, чем щедр. Поэтому я был абсолютно убежден, что никто не подозревает о моей... слабости.

Он замолк, должно быть, ожидая комментариев со стороны Вульфа. И Вульф подыграл ему.

– Вы должны знать, что единственные надежные тайны – это те, про которые вы сами забыли.

Баллу кивнул.

– Я уже понял, что есть много такого, о чем я должен был знать, но чего я не знал и не знаю теперь. В отношениях с мисс Керр я допустил серьезную ошибку. Я был глупцом. Я должен был предвидеть, что она... тоже могла увлечься. Так ведь и случилось, верно? Она всерьез увлеклась мистером Кэтером?

Вульф посмотрел на меня.

– Арчи?

– Она сгорала от страсти, – заявил я. – Рвалась за него замуж.

– Да, я был глупцом. Но зато теперь мне стало понятно, почему она рассказала ему обо мне, а это очень важно. Она и впрямь была осторожной, но с ним она утратила осторожность. Это ведь логично?

Он ждал ответа, и Вульф вновь ублажил его:

– Да.

– И тогда он узнал мое имя. Никто, кроме него, не знал. Значит, он негодяй и шантажист. В течение четырех месяцев я платил ему по тысяче долларов в месяц. Почти наверняка он также и убийца. Не знаю, почему он ее убил, но он – негодяй.

Вульф посмотрел на меня, а я уставился на него. Я приподнял одну бровь. Взгляд Вульфа вновь переместился на Баллу.

– Почему, черт побери, – проревел он, – вы не сказали это раньше? Два дня назад.

– Тогда я еще всего не понял. А теперь, хорошенько подумав, разобрался. Вы слишком резко со мной разговаривали и выбили меня из колеи. Убеждали, что Кэтер невиновен. Я уверен, что убийца – он. Он мерзавец. Надеюсь, что его будут судить и он получит по заслугам. Поэтому я здесь. Вы сказали в прошлый раз, что если состоится суд, то мое имя неизбежно всплывет. Так вот: этого нельзя допустить! Мое имя не должно быть связано ни с любовной историей, ни тем более – с убийством.

Он указал на сверток, лежащий перед Вульфом.

– Здесь пятьдесят тысяч долларов в пятидесятидолларовых банкнотах. Вы сказали, что вы связаны определенными обязательствами, но у вас не может быть никаких обязательств перед шантажистом и убийцей.

Баллу перевел дух.

– Пятьдесят тысяч – только задаток. Я и в самом деле в ловушке, причем положение даже серьезнее, чем я думал, так что я должен спастись любой ценой. Признаюсь, что не знаю, как это можно сделать, но вы знаете Кэтера и сумеете с ним договориться. Я не прошу ни о чем противозаконном. Если у полиции достаточно доказательств, чтобы осудить его – ради Бога, НО МОЕ ИМЯ НЕ ДОЛЖНО ФИГУРИРОВАТЬ! Вы сами сказали, что поскольку ко мне никто не приходил, моего имени в дневнике нет, да и Кэтер, должно быть, еще не проговорился. Это так?

– Да. – Вульф теребил нижнюю губу кончиками двух пальцев. – Вы несколько торопитесь, мистер Баллу. Я согласен, что не обязан представлять интересы шантажиста и убийцы, но так ли это на самом деле? Я должен знать больше. Опишите человека, которому вы платили.

– Я никогда его не видел. Я отправлял деньги по почте.

– Когда и как он впервые их потребовал?

– По телефону. Однажды в сентябре, вечером, мне позвонили домой, и звонивший представился Робертом Сервисом Киплингом. Когда мне передали такое имя, естественно, я согласился поговорить. Он сказал, что мне не нужно объяснять, почему он назвался таким именем, и добавил, чтобы я шел в находящуюся поблизости аптеку и в десять вечера ждал там звонка в телефонной будке. Вы, конечно, понимаете, что я повиновался. В десять часов телефон зазвонил, и я снял трубку. Я услышал тот же самый голос. Вам не обязательно знать все, что он сказал. Он привел достаточно доказательств, чтобы убедить меня в том, что ему известно о моих посещениях квартиры Изабель. Он сказал, что ему вовсе не хочется разрушать мою личную жизнь, но он надеется на то, что я должным образом оценю его благородство. На следующий день я должен был отправить ему по почте десять стодолларовых купюр и столько же пятнадцатого числа каждого последующего месяца. Я пообещал.

Баллу снова потер бровь ладонью.