Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев?

К сожалению, основным доказательством тех или иных фактов, связанных со здоровьем Сталина, для И. Чигирина является наличие или отсутствие соответствующих записей, сделанных лечащими врачами в истории болезни вождя. Выше уже приводились его утверждения, что проблемы с желудком и кишечником не могли возникнуть у Сталина в 30-х годах, как утверждают многие исследователи и биографы (в чем мы уже убедились), поскольку по истории болезни это не так. Действительно, если обратиться к «Хронологии», то увидим, что впервые явления «гастроэнтероколита» зафиксированы профессором Кипшидзе лишь в декабре 1946 года. Следующая запись, свидетельствующая о перенесенном Сталиным заболевании дизентерией, сделана в период с 26 марта по 18 июля 1947 года, когда больной лечился сульгином по методике заслуженного врача А.Н. Бузникова.

В то же время, как отмечено выше, профессор Валединский авторитетно утверждает, что изнуряющие поносы, ставшие постоянными спутниками жизни Сталина, начали преследовать его уже в 1928 году. Курорты, где Сталин лечил свои болезни желудочно-кишечного тракта, приносили лишь временное облегчение. Именно эти болезни, вызывающие расстройство желудка и кишечника, породили подозрение у Сталина, что они связаны с возможными покушениями на его жизнь, осуществляемые через лечащих врачей. Эти подозрения закрались в его сознание с начала тридцатых годов и преследовали вождя всю оставшуюся жизнь, дважды породив так называемое «дело врачей». Сталин не доверял врачам, часто менял их, а в конце жизни вообще остался практически без постоянного квалифицированного наблюдения за своим здоровьем, хотя эти утверждения не являются бесспорным фактом, и нуждается в доказательствах (в предыдущей главе мы такие доказательства приводим).

Подозрения, что проблемы с желудком как-то связаны с «происками» врагов Сталина, странным образом совпадают с периодическими осложнениями внутренней или внешней ситуации в стране и мире. Именно по этой причине И. Чигирин, как мы выше убедились, решительно отвергает очевидные доводы профессора Валединского, что изнурительная диарея преследовала Сталина с конца 20-х годов.

В 1934–1936 годах одним из постоянных лечащих врачей Сталина был терапевт М.Г. Шнейдерович. После 1953 года, отсидев в тюрьме, Шнейдерович вспоминал, как его пациент до войны любил иногда «пошутить». Сталин как-то спросил врача: «Доктор, скажите, только говорите правду, будьте откровенны: у вас временами появляется желание меня отравить? Растерянный врач молчал. Тогда Сталин сокрушенно замечал: «Я знаю, вы, доктор, человек робкий, слабый, никогда этого не сделаете, но у меня есть враги, которые способны это сделать». Профессор Валединский, лечивший Сталина от мышечных болей и ангин с промежутками в 1926–1931 годы, а затем в 1936–1940 годах, вспоминал, что 5 января 1937 года во время застолья по случаю очередного выздоровления Сталин «говорил об успехах советской медицины и тут же сообщил нам, что среди врачей есть и враги народа: «О чем вы скоро узнаете». Это разговор состоялся накануне процесса Бухарина[102].

Действительно, вскоре все «узнали», что в кремлевской больнице «орудовала» группа врачей, способствовавшая преждевременной кончине некоторых государственных и партийных деятелей, например, В.В. Куйбышева и пролетарского писателя М. Горького. Были высказывания, что завербованные иностранными спецслужбами высокопоставленные медицинские работники были причастны ранее к смерти М.В. Фрунзе и Ф.Э. Дзержинского. Как известно, первый «врачебно-бухаринский» процесс 1938 года закончился расстрелами и приговорами к длительным сроком заключения целой группы известных врачей. Среди прочих расстреляли профессоров И.Н. Казанова и Л.Г. Левина, к десяти годам приговорили профессора Д.Д. Плетнева, а затем расстреляли и его.

Б.Н. Красильников пишет, что: «Сталин особенно опасался руководителей советской тайной милиции. Он говорил, что Ежов, сменивший Ягоду, прослушивает его телефонные разговоры и собирает на него досье. В последние годы, как единодушно считали Хрущев, Микоян, Молотов и другие, он очень опасался Берии, который якобы тоже собирал материалы, и, как недавно установили в результате реконструкции кремлевского кабинета Сталина, спецслужбы действительно прослушивали вождя. Так что это могли быть вполне реальные опасения.

Все-таки выраженной душевной болезни у Сталина не было. Но у него был «букет» из физиологических и невротических заболеваний.

Сталина по нескольку раз в году изводили инфекционные болезни. После вскрытия обнаружилось, что у него были еще и спайки в области кишечника. Они тоже могли давать ощущения внутреннего напряжения и постоянного дискомфорта. Болезни подстегивали подозрительность. Подозрительность обостряла приступы неврастении. Все чаще преследовали мысли о возможных покушениях и смерти. Он опасался за свою жизнь. И этот страх приводил его в невероятную, сверхчеловеческую жестокость»[103].