Смерть Сталина

Все противники Хрущева были выброшены из политики и находились под наблюдением местных органов КГБ.

Кофе и коньяк

Кагановича отправили директором Уральского калийного комбината в город Асбест Свердловской области. В 1961 году его исключили из партии и отправили на пенсию. Он прожил без малого девяносто восемь лет. Почти до последних лет писал воспоминания, которые опубликовали после его смерти.

Булганин несколько месяцев еще оставался главой правительства. Но он мешал Хрущеву. В марте 1958 года Никита Сергеевич сам себя сделал главой правительства.

Хрущев потом уверял, что не хотел занимать пост главы правительства после Булганина, хотел сделать предсовмина Косыгина. Даже представил его в 1957 году китайскому вождю Мао Цзэдуну в этом качестве.

Мао был в Москве на совещании коммунистических и рабочих партий. Хрущев решил — надо Мао информировать о ситуации внутри руководства, чтобы потом Мао не обижался: только уехал, а в Москве начались перестановки, о которых его не информировали. Хрущев по секрету сказал Мао, что Булганин вскоре лишится должности главы правительства.

— Кого же у вас думают выдвинуть взамен? — заинтересовался Мао Цзэдун.

— Мы еще ничего не решили. Но я, хотя еще и не твердо, буду предлагать товарища Косыгина.

— А кто такой Косыгин? — спросил Мао. — Вы меня познакомьте с ним.

Хрущев подозвал Косыгина, и Мао с ним беседовал.

Но Никита Сергеевич предпочел сам возглавить правительство, ссылаясь на то, что члены президиума ЦК настояли…

Алексею Николаевичу Косыгину пришлось подождать: он стал главой правительства только после ухода Хрущева, в октябре 1964 года.

А Булганина тогда вновь назначил председателем правления Государственного банка СССР. На этом посту Николай Александрович не задержался. Уже в августе его отправили в Ставрополь председателем совнархоза.

«Встретили его ставропольчане тепло, — вспоминал Михаил Сергеевич Горбачев, тогда еще второй секретарь крайкома комсомола. — По утрам, когда Булганин приезжал на работу, у здания совнархоза собиралась толпа — иногда до нескольких сот человек».

Но это вызывало гнев первого секретаря крайкома Ивана Кононовича Лебедева, склонного к сквернословию и хамству. Он прилюдно кричал на Булганина:

— Подыгрываешь отсталым настроениям? Что, приехал сюда демократию разводить?

«Лебедев буквально третировал его, — писал Горбачев, — собирал о нем сплетни и слухи, вытаскивал на бюро за малейший промах, пытался снять с поста председателя совнархоза и направить директором небольшого заводика».

Это были трудные годы для Булганина. В сентябре 1958 года на пленуме ЦК его вывели из состава президиума. В ноябре указом президиума Верховного Совета из маршалов понизили до генерал-полковника.

На декабрьском пленуме ему пришлось вновь каяться за прежние грехи. Хрущев потребовал от него выступить.

— Когда в 1957 году активно развернулась антипартийная деятельность Маленкова, Кагановича, Молотова и Шепилова, — покорно говорил Булганин, — я присоединился к ним, поддержал их и стал их сторонником и соучастником. Будучи тогда председателем Совета министров, я оказался не только их соучастником, но и номинально их лидером. Антипартийная группа у меня в кабинете собиралась, сговаривалась о своей антипартийной фракционной работе.

30 декабря 1958 года генерал-полковника Булганина отправили в отставку. Но он оставался членом ЦК и еще год проработал. В феврале 1960 года Николая Александровича перевели на пенсию. Пенсию, правда, дали хорошую, персональную союзного значения. К нему у Хрущева меньше всего было претензий. Булганина единственного из всех участников «антипартийной группы» не исключили из партии.

Когда началась конфронтация с маоистским Китаем, в ЦК вспомнили о Булганине.

Секретарь ЦК по идеологии Леонид Федорович Ильичев вызвал к себе молодого сотрудника отдела пропаганды Александра Николаевича Яковлева и сказал:

— Свяжись с Булганиным. Он ждет тебя. Суть дела в следующем. Китайское руководство утверждает, что «старая гвардия» не поддерживает антикитайскую позицию Хрущева. Это не так. Президиум ЦК решил поручить Булганину выступить в печати на эту тему и заявить о поддержке линии партии.

Яковлев написал статью от имени Булганина и поехал к нему согласовывать.

«Дверь открыл сам Булганин, — вспоминал Яковлев, — пригласил в свою маленькую двухкомнатную квартиру. Был любезен, в хорошем настроении, видимо, от оказанного доверия. Стал говорить о себе, в частности рассказал о деталях ареста, а затем расстрела Берии».

Они выпили кофе, коньячку. Статья Булганину понравилась. Он не хотел отпускать редкого гостя.

«Мне стало жаль этого одинокого человека, которого ветер случайностей вынес на верхнюю площадку власти, а затем брякнул о землю, — продолжал Александр Яковлев. — Серенький, маленький человечек, оставленный всеми бывшими «друзьями» коротать свое одиночество. Его выбросили на свалку, словно потрепанный ботинок, как и он туда же выбрасывал других».