Смерть старого мира

Девушка, склонившись и аккуратно разведя в стороны душистые цветы, склонилась и увидела пикси, сидящего на стыке двух веток и затравленно поглядывающего на людей. Его наряд, собранный из чего-то неотмирного, травянисто-полотняный, был повреждён шипами. Из исколотых ног сочилась светло-искрящаяся кровь и пикси по очереди зажимал то одну, то другую ступню. Совсем мелкий, ребёнок… хотя Агнесса не была уверена, что эти фэйри бывают детьми. В определенных рамках они могли выглядеть почти как угодно и менять облик в зависимости от настроения. Всегда это был гуманоид, иногда – откровенно человекоподобный, от двух до сорока дюймов ростом, с крупными крыльями какого-нибудь насекомого. Черные, без белка и радужки, глаза, характерные для фей Зимнего Двора, неизменно выдавали в пикси удивительно злокозненных для своих размеров и поведения существ.

– Что за безобразие! – проворчала она и тут же мысленно отругала сама себя – фэйри вжал голову в плечи и зажмурился, решив, что замечание адресовано ему. – Ох, нет-нет! Дети, почему вы не помогли ему?

Агнесса протянула правую руку между веток, незаметно сжав зубы, когда шипы процарапали тонкие, но отчаянно болезненные впоследствии линии на предплечье.

– Нам было интересно, – ответил Стивен. – Мы никогда не видели их так близко.

Пикси, глядя на ладонь со смесью опаски и подозрения, не спешил покинуть неудобный и колючий насест – напротив, после слов мальчишки отодвинулся подальше, наткнулся спиной на очередной шип и, ойкнув, зажмурился.

– Ну так помогли бы и познакомились заодно… извините их, – Агнесса заглянула вглубь куста и заискивающе улыбнулась:

– Давайте я помогу вам выбраться? Только берегите крылья – ветки очень густые. Попробуйте сложить их плотнее?

В палец вонзился шип и девушке пришлось приложить некоторое усилие, чтобы улыбка не дрогнула. Пикси, поколебавшись, осторожно опустил ноги и перелез на ладонь Агнессы, сморщившись, но так же не издав ни звука. Слюдяные стрекозьи крылья, впрочем, благополучно обернул вокруг тела, на манер плаща, и нахохлился. Размером с небольшую пичугу, да и весу в нём было столько же.

Девушка, придерживая локтем ветки, вытащила страдальца наружу и улыбнулась чуть шире, бережно пересаживая его на почерневший от времени пенёк старой сливы. Близнецы хвостиком топали за ней, сцепившись за руки и буквально поедая взглядом иномирца. Фэйри опасливо косился на всех троих, даже оказавшись на воле.

– Благодарю… – нехотя, но всё же он вспомнил о манерах.

Попытался встать, ойкнул и плюхнулся назад, морщась и массируя ноги. Агнесса сочувственно поджала губы, а затем, вспомнив о пристрастиях «вредителей», повернулась к близнецам.

– Принесите, пожалуйста, сахару и орехов. Хорошо?

Те синхронно кивнули и, хоть и не без сожаления, убежали в дом. Девушка вновь глянула на пикси, который настороженно прислушивался.

– Дети… всё им интересно, но также они всё ещё по-детски… лишены сочувствия. Не сердитесь на них, пожалуйста, – мягко проговорила она, присаживаясь на карточки рядом. – Боюсь, я не знаю, как ещё вам помочь. Ваши раны…

– Не стоит беспокоиться, всё быстро пройдёт, – перебил он её твёрдо и решительно, хотя и в несколько чопорной манере.

Прежде Агнесса сталкивалась с довольно грубым и слегка развязным отношением, но те пикси не находились в затруднительном положении. Этот же, повертев головой по сторонам, ткнул крошечным пальчиком на кустарник эрики, растущей неподалёку – как раз над одним из вкопанных рунических камушков.

– Вас не затруднит поделиться?

Агнесса, быстро моргнув, вежливо уточнила:

– Один цветок или гроздь?

– Достаточно одного, благодарю, – ворчливо откликнулся пикси, и девушка с почти беззвучным хрустом отломив от грозди один из белоснежных цветков, протянула его найдёнышу.

За спиной послышался тихий топоток и почти тут же рядом нарисовались близнецы – Стивен держал в горсти кубики сахара, а Стефани орехи.

– Магрит не одобрит, – заметила девочка, протягивая Агнессе «добычу», которую та забрала.

– О чём Магрит не знает – то не может ей навредить, не так ли?

Она понимала, что говорить так – неправильно. Не педагогично. И вообще, возможно, вредно. Но оно само вырвалось… Магрит, если вдуматься, не одобряла вообще ничего, что бы ни сделала Агнесса или кто-то другой из детей. Им вообще неведомо было, что это такое – одобрение опекунши. Так стоило ли переживать об этом?

– Вам нужно восстановить силы, – вновь повернулась она к пикси и ошарашенно замерла, глядя как тот, сосредоточенно нахмурив бровки, совершал руками странные пассы вокруг цветка, что был зажат у него между ног будто диковинная ваза.

Из «горловины», созданной сомкнутыми лепестками, к тонким пальцам тянулись сияющие золотистые нити, сотканные из искорок, а сам цветок словно чах на глазах. Лепестки становились прозрачными и вялыми, жухли по краям и осыпались невесомым пеплом, сердцевинка тоже потемнела и иссохлась. Зато сам фэйри, напротив, воспрянул духом, а с тела его исчезли следы ран. На лице его, впрочем, не отражалось особой радости – только сожаление и лёгкая тень скорби.