Смерть там еще не побывала

— А меня — Арчи Гудвин. — Мы пожали друг другу руки. — Вам случайно неизвестно, дома ли мисс Эймори?

— Она на крыше. А вы тот самый Арчи Гудвин, который работает на Ниро Вулфа?

— Работал. А теперь надел форму. Что делает мисс Эймори…

— Кто там, Леон? Приведите его сюда! — распорядился сверху густой хриплый бас. Необходимо было посмотреть на его обладателя, прежде чем решить, мужчина это или женщина.

Молодой человек поднял голову, а когда снова посмотрел на меня, на его лице появилась ухмылка. Похоже, что он считал её завораживающей или даже очаровательной. В женском клубе за него проголосовали бы единогласно. Он подошёл ко мне ближе и понизил голос:

— Вы, наверное, понимаете, что попали в дом, где все ведут друг за другом тайное наблюдение? Мой совет — бежать. Я передам мисс Эймори…

— Леон! — снова раздался хриплый бас. — Приведите его сюда!

— Мне хотелось бы поговорить с мисс Эймори, — сказал я, намереваясь обойти Леона, но он, по-мужски пожав плечами, пошёл вверх, а я за ним.

Одним пролётом выше у открытой двери стояла обладательница трубного голоса. На ней было коричневое шерстяное платье времён вступления в должность президента Маккинли; таким образом, вопрос, мужчина это или женщина, оказался решён. Однако по своей комплекции она вполне могла играть в бейсбол в одной команде с Леоном. И стояла она по стойке «смирно» куда лучше, чем я.

— Кто это? — спросила она, когда мы появились на площадке. — Я вас не знаю.

Леон назвал её «мисс Лидс» и проинформировал, что я Арчи Гудвин, бывший помощник Ниро Вулфа, а ныне майор Гудвин армии Соединённых Штатов, но я не понял, услышала ли она его, потому что, повернувшись к нам спиной, она зашагала к себе в квартиру, ни на секунду не усомнившись, что мы последуем за ней. Гостиная, куда она нас привела, была заставлена мебелью периода детства Маккинли. Я сел, как она мне приказала, и огляделся. В центре комнаты стоял стол с мраморной крышкой, на котором лежал, распластав крылья, мёртвый ястреб. Не чучело, а именно мёртвый ястреб. Наверное, я так посмотрел на него, что она сказала:

— Он убивает их для меня.

— Вы таксидермист, мисс Лидс? — вежливо спросил я.

— Нет, просто она любит голубей, — проинформировал меня Леон. Он сидел на вертящемся стуле, обитом плюшем. — В Манхэттене семьдесят тысяч голубей и около девяноста ястребов, которые убивают голубей. Число ястребов растёт. Они живут в карнизах домов, и я убиваю их для мисс Лидс. Этого я…

— Вас это не касается, — резким тоном обратилась ко мне мисс Лидс. — Я слышала, что вы разговаривали с миссис Чак и спрашивали про Энн Эймори. Я хочу, чтобы вы поняли, что я не желаю никакого расследования по поводу смерти моей матери. В этом нет необходимости. Миссис Чак — сумасшедшая. Сумасшедшая и злая. Она всем говорит, будто я считаю, что она убила мою мать. Ни в коем случае. Мою мать никто не убивал. Она умерла от старости. Я заявляю, что не нужно никакого расследования, и я хочу, чтобы вы поняли…

— Он не из полиции, — перебил её Леон. — Он армейский офицер.

— А какая разница? — спросила она. — Армия или полиция — всё одно. — Она сурово оглядела меня. — Вы меня поняли, молодой человек? Передайте мэру, что я требую прекратить расследование. Я владею этим домом и ещё девятью домами в этом квартале, исправно плачу налоги и хочу, чтобы меня оставили в покое. Моя мать тысячу раз писала мэру, что им следует делать. Они обязаны выгнать ястребов из города. Я хочу знать, что делается по этому поводу, понятно?

Мне, наверное, следовало бы улыбнуться, но она была не из тех, кому улыбаются. Поэтому я посмотрел ей в глаза и сказал:

— Мисс Лидс, вам наверное требуются факты? Пожалуйста, вот три факта. Факт номер один. Я впервые в жизни слышу о ястребах. Факт номер два. Я впервые в жизни слышу о вашей матери. Факт номер три. Я явился сюда, чтобы увидеть Энн Эймори, и Леон сказал мне, что она на крыше. — Я встал. — Если я увижу там ястребов, я поймаю их и сверну им голову. И я передам мэру ваши слова.

Я вышел на площадку и двинулся наверх.

Глава 5

Площадка над этим этажом и ещё одна над ним были освещены каждая лампочками без абажуров, но когда я открыл дверь лестницы, ведущей на крышу, а потом закрыл её за собой, то очутился в кромешной тьме. Я поднимался осторожно, нащупывая каждую ступеньку, нашёл задвижку замка, распахнул последнюю дверь и очутился на крыше. Моргая от прикосновения снежинок, которыми играл гулявший там ветер, и не видя никого, кого можно было принять за Энн Эймори, я направился налево к пристройке, откуда сквозь занавешенное окно пробивался свет, и, когда добрался до двери, сумел различить на ней надпись: «Голубятня Роя Дугласа. Самые быстрые в мире голуби. Входить запрещается!»

Поскольку там было написано «Входить запрещается», естественно, мне импульсивно захотелось войти, но я сдержался и постучал. Раздался мужской голос, спросивший, кто это, я ответил, что ищу мисс Эймори, и дверь открылась.