Смерть там еще не побывала

– Когда ему представили эти показания, – грохотал Кремер, – Гудвин отказался говорить. Против обыска он не возражал, и в кармане у него была найдена записная книжка. Он позволил нам провести микроскопическое исследование его волос с теми, которые были найдены у убитой под шарфом. Но говорить не желает. И после этого, – он кулаком ударил по крышке стола, – у вас хватает нахальства явиться сюда, впервые оказав нам честь своим визитом, и угрожать разгоном нашего отдела!

– Я просто… – начал было Вульф.

– Минуту! – заревел Кремер. – Уже пятнадцать лет я слушаю вашу болтовню, из которых десять лет Гудвин ведет себя на грани риска. Дела обстоят следующим образом. В данный момент он не обвиняется в убийстве. Мы задержали его в качестве свидетеля. Он же ведет себя крайне нахально и захохотал, когда мы предъявили ему клок волос. Хотя вполне могло случиться, что он не заметил, как девушка схватила его за волосы и, попытавшись освободиться от шарфа, который он затянул у нее на горле, сунула туда эти волосы. Вы человек сообразительный, Вульф. Ни у кого нет таких мозгов, насколько мне известно. Поэтому попробуйте объяснить, каким образом волосы Гудвина очутились под шарфом. Вот почему мы готовы возражать против просьбы отпустить Гудвина под любой залог.

Кремер вытащил из кармана сигару, сунул ее в рот и вонзил в нее зубы.

– Все в порядке, босс, – обратился я к Вульфу, изображая на своем лице улыбку. – Не думаю, что им удастся собрать достаточно доказательств, чтобы обвинить меня. Я уверен, что они не сумеют этого сделать. У меня есть адвокат, который вот-вот явится. Идите домой и забудьте про меня. Не хочу мешать вашим тренировкам.

Губы Вульфа зашевелились, но он не издал ни звука. Он онемел от гнева.

– Арчи, – глубоко вздохнув, наконец произнес он, – ты меня перехитрил. Я ничего не могу сделать. Даже уволить тебя не могу, поскольку ты сейчас у меня не служишь. – Он взглянул на Кремера. – Мистер Кремер, вы просто осел. Оставьте мистера Гудвина наедине со мной на час, и я раздобуду вам все сведения, которые вы желаете получить.

– Наедине с вами? – с издевкой прохрипел Кремер. – Пусть я осел, но не до такой уж степени.

Лицо Вульфа исказилось. Он еле сдерживался.

– Ничего не поделаешь, босс, – назидательным тоном произнес я. – Я попал в переплет. Я не виновен, но задета моя честь. Хороший адвокат сумеет меня вытащить. Вчера вечером я с трудом сдержался, чтобы не позвонить вам и тем самым нарушить ваш режим. Я знал, что вы не захотите…

– По-видимому, Арчи, – мрачным тоном отозвался он, – ты забыл, как хорошо я тебя знаю. Хватит молоть чепуху. В чем состоят твои условия?

– Мои что? Условия? – на секунду растерялся я.

– Да. За сведения, которые мне придется раздобыть, чтобы найти убийцу. А прежде всего – вытащить тебя отсюда. Ты представляешь, что я испытал, когда Фриц принес мне газету и я увидел заголовок?

– Да, сэр, представляю. Что касается условий, то, поскольку я нахожусь на службе в армии, мы просим вашей помощи…

– Вы ее получите. Я готов…

– Не сомневаюсь. Вы готовы похудеть и умереть на поле боя. Мы же просим разрешения полковнику Райдеру посетить вас как можно скорее. Мы просим вас вытащить ваш мозг из сундука, возвратить мне мой свитер, который уже безбожно растянут, и приступить к работе.

– Черт бы тебя побрал.

– В чем дело, наконец? – взорвался Кремер.

– Пожалуйста, помолчите! – рявкнул Вульф. Он сложил руки на груди, закрыл глаза и начал втягивать и вытягивать губы, что нам с Кремером неоднократно приходилось видеть. На этот раз дольше, чем всегда. Наконец Вульф открыл глаза и глубоко вздохнул.

– Согласен, – пробормотал он, обращаясь ко мне. – Рассказывай.

– Могу я позвонить полковнику Райдеру и пригласить его на завтра в одиннадцать утра? – усмехнулся я.

– Откуда мне знать? Я еще не закончил работу здесь.

– Как только она завершится?

– Да.

– Идет. – Я повернулся к Кремеру. – Велите Стеббинсу позвонить Фрицу с просьбой вытереть пыль в офисе, проветрить дом, купить продукты и приготовить ужин к восьми, как обычно, пожарив молодую индейку и все, что к ней полагается. И пусть не забудет прихватить три ящика пива.

Пэрли издал какой-то звук, означавший возмущение, но Кремер выказал согласие кивком головы, и Пэрли вышел из комнаты.

– Кроме того, – весело обратился я к Кремеру, – если хотите, чтобы я излил душу, верните мне документы. У меня есть дела…

– Хватит, – прошипел он. – Теперь твоя очередь. Если мне придется по душе твой рассказ…