Смерть Тихого Дона. Роман в 4-х частях

 Для человека, отдавшего как на родине, так и в зарубежье более пятидесяти лет борьбе за Казачий Присуд, за объективность оценки прошлого и настоящего Казачества, непримиримого в борьбе за восстановление попранной в отношении его справедливости, в том числе и оценки трагических дней Лиенца (Австрия) и других учинённых властями Англии и США массовых депортаций в СССР в 1945-1947 годах, -

Так мы Запад культурный узнали,

Одинаково все хороши:

Торговали. Душили. Продали.

Вот и делят теперь барыши, -

такое заявление было горьким и, безусловно, тяжёлым.

 В 1969 году «Союз Свободной Прессы» издал в г.Мюнхене (ФРГ) на немецком языке сборник «Volker Klagenan» («Народы обвиняют»), в котором была большая статья и П.С.Полякова «Казаки и 50 лет после революции».

 Все годы жизни в изгнании спасали поэта от гнетущей тоски, -

Сердце плачет новой, страшной раной,

Расцветают это цветики тоски.., -

от тягот нелёгкого эмигрантского существования только глубокая Вера поэта в святое Господнее Слово, в предназначенность определённого им каждому пути, -

Эту веру веками храня,

Бились мы за казацкие грани

И осветит она для меня

Путь отцов в межпланетном тумане.

 («Ворота в рай»)

Подниму я взор усталый,

Прямо в очи Богу гляну,

Покажу тоски казачьей

Огневую, злую рану.., -

и непрерывавшаяся крепкая духовная связь с родным Доном-Батюшкой, неумирающая -

Любовь к чубатому народу,

Что, поднявшись в буре и огне,

Жизнь отдал за призраки свободы,

Веру в Правду передавши мне.

 Эти сильные, помогавшие выстоять и выжить чувства были у П.С.Полякова в крови, впитанные с молоком матери, в психике, в душевном складе и, естественно, отражались в его взглядах на окружавший западный мир, в 1945-1947 годах вновь предавший и продавший казаков, -

Здесь кровавый повторился сказ,

Здесь, где Запад скопом бьёт лежачих,

Где последних доконают нас.

 И растёт в душе поэта обостряемое неутихающей тоской чувство пессимизма, безнадёжности и безысходности, -

И дано мне от Господа много:

Я - на Дон никогда не вернусь.

На чужих, каменистых дорогах

Злой тоской и слезой захлебнусь.

 А ведь многие годы и десятилетия жила в душе П.С.Полякова голубая мечта, мечта о возвращении на родной Тихий Дон, -

Рубахи ворот разорву...

И, слёз ни от кого не пряча,

Шагну. Свалюсь в ковыль-траву.

Заплачу. В радости заплачу.

И землю дедов обниму,

Её дыхание почуя.., -

жила светлая надежда увидеть -

...светлый восход над моею рекой

И родительской ласки привет.

П.С.Поляков был воистину народным казачьим поэтом, который при жизни не был удостоен звания «Баяна Казачества», но именно таковым был и останется, воспевая Казачество, прославляя родные казачьи степи, взрастившие и вскормившие казачью вольницу, -

В мире нет их шире и чудесней...

В них свершенье первозданья дышит.

Вспомнят степи о казачьих песнях,

Но вовек их больше не услышат.

 К счастью, в этом П.С.Поляков ошибся. Услышали, и слышат ныне бескрайние казачьи степи крепнущее многоголосье казачьих песен, как одно из убедительных свидетельств начавшегося в конце 80-х годов и всё более уверенно набирающего силы движения возрождения Казачества. Но, как суровое и, к сожалению, оправдавшееся предостережение возрождающемуся Казачеству, звучат слова П.С.Полякова, -

Помяну ль в печали беспредельной

О раздорах - злую гибель нашу.

 Время, к сожалению, неумолимо, и П.С.Поляков это прекрасно понимал. Но смерть не страшила его и, в частности, потому, что в душе поэта, который всю жизнь -

Славу пел моему народу.., -

жила, как и у многих тысяч казаков-изгнанников, вера в формировавшуюся столетиями жизненную стойкость Казачества, в неискоренимость его вековых традиций и обычаев, -

Мы уйдём в изгнанье, но мы верим твёрдо,

Что живёшь ты, Старый, и что будешь жить..,

жила твёрдая вера в грядущее возрождение Казачества, -

Одно только знаю:

Кто был казаком,

Погибнет,