Смерть — только начало (СИ)

Здесь действительно красиво, и птицы поют, мелодично и весело. В такие моменты понимаешь, что на душе и в жизни может быть как угодно, но пока есть такие места, где сердце замирает от восторга, ничто не потеряно. Как не банально, но жизнь продолжается. Случиться может что угодно. Не обязательно хорошее, но и необязательно плохое. С момента рождения мы обречены на смерть, и хотя повстречать ее можно в любую секунду, мы же видим ее чем-то отдаленным. Не знаю, как оно сложится, но буду верить в лучшее. В этот момент ко мне прилетела Булка, держа в лапах яйцо больше нее самой, странное, серебристое и вручила его мне.

— Эй! Где она его достала? Прячь! Сейчас родители прилетят! — запаниковал дау.

Сунув за пазуху, прислушался, слыша где-то в отдаление хлопанье крыльев. Булочка чихнула и спряталась у меня в вороте, чувствуя мой испуг.

— Что это? — шепотом спросил я.

— Грифон, — так же тихо ответил Ирам, — а чих украла у них яйцо.

Огромная тень промелькнула над головой. Дау спрыгнул с коня и спустя пару секунд был уже возле меня.

— Отдавай яйцо и уезжайте! Остановишься через час, не раньше. И забери моего коня.

— Давай просто вернем и извинимся, — оглядываясь, я все же послушал Ирама, надеясь, что он знает, о чем говорит. Взяв повод его коня, примотал к передней луке седла, радуясь ровной земле, по которой уверенно пошел рысью мой мерин.

Ирам бросился в кусты и как то резко, по-птичьи, крикнул. Грифон отозвался и через мгновение тень вернулась. Огромный грифон приземлился за моей спиной, пугая лошадей, и бросился за дау в кусты. Мой конь встал на дыбы, едва не скинув и дернув лошадь Ирама. Началась неразбериха. Я слышал крик грифона и не видел дау.

— О, боги… Ирам! Ты живой?!

Мой конь решил за меня и галопом бросился вперед. Скакуна Ирама потянуло следом. Успокоились они минут через двадцать, не раньше. Мерин тяжело дышал, но рыл копытом землю. Булочка врезалась мне в спину и, цепляясь за рубашку когтями, заползла за пазуху и от души чихнула. Грифона я не слышал, Ирама тоже и, повернув лошадей, пошел в обратном направлении.

Ирама я увидел минут через пятнадцать быстрой рыси. Он шел мне на встречу, вся правая половина головы и плечо были залиты кровью. Левое ухо торчало, а вот правого я издали даже не увидел. Соскочив с коня, я вытащил из поклажи чистую тряпицу и отвязал фляжку с водой, смочив, подбежал к Ираму.

— Сильно задели? Покажи, у нас есть антисептическая мазь, я обработаю.

— Ухо слегка задето, — весело отозвался дау и правое, бурое от крови, поднялось. Верхний треугольник, болтался на сантиметре кожи. — Нужно только отрезать немного и обработать.

Меня передернуло и замутило от вида крови, но я собрался и спросил, уже представляя, что придется делать.

— Как мне лучше помочь тебе?

— Нужно отрезать кусок кожи, что держит ухо. Я бы сделал это сам… но уши чувствительны. Боюсь, что могу отключиться, — Ирам тяжело вздохнул.

— Идем к лошадям, опустись на траву. Не думал, что грифоны столь опасны… чего только Булочка к ним сунулась, — вздохнув, я отвязал аптечку от седла, обработал нож обеззараживающей жидкостью и опустился с боку от Ирама.

— Они хорошие защитники, когда приручены, и да, они сильные, — дау скривился. — Она ребенок, ее привлекло яркое и блестящее яйцо. Резко режь. Шить умеешь? Потом восстановлюсь, это превентивные меры, но необходимые.

— Занавески только… — меня вновь замутило, рука тряслась.

Я сцепил зубы и, примерившись, сжал рукоять ножа. Острое хорошо заточенное лезвие справилось с задачей отменно, и в ход пошла кровоостанавливающая сыворотка. Обнимая за плечи накренившегося Ирама, второй рукой я отер его шею. Кровь замедлилась, и стали видны края, которые и полагалось стянуть паучьей нитью. Вновь порывшись в аптечке, заправил костяную иглу.

— Ты только держись, герой, без тебя я бы погиб там.

Булочка сидела тихо и, похоже, даже не шевелилась за пазухой. Она чувствовала мою злость и негодование, и в тоже время я понимал, что обижаться на нее бесполезно. Ребенок и есть ребенок, к тому же она больше никогда не учинит подобного.

— О! Вспомнил, — глухо сказал Ирам. — В следующий раз в таких ситуациях просто слушайся меня! Грифон могла бы броситься на тебя, понимаешь? Я и с оружием обращаюсь лучше, и предчувствую, куда кинется противник. Да и бегаю неплохо.

Уже когда я зашивал ухо, дау весело добавил:

— Ты не переживай! Крови дракона Калис мне дала много, а в землях клана кровь вампиров достанем.

— Все равно отрезать ухо другу даже в медицинских целях жутко, — меня опять затошнило, и я глубоко вдохнул, руки дрожали, но не подводили. Закончив, я толстым слоем нанес антисептическую мазь, и та быстро затвердела зелено-бурой массой. Кажется, потом она станет прозрачной и отпадет. Кое-как отчистив Ирама и сполоснув руки, я, покачиваясь и на нетвердых ногах, отошел к ближайшему дереву, за которым благополучно расстался с пирожками и завтраком. Меня рвало, пока не пошла желчь.

Дау подошел, дал мне воды, вначале прополоскать рот, а потом и попить, и обеспокоенно спросил: