Смерть цвета бейсик

Они могут попасться. Все-таки не Багдад, Большой Бостон, ряженые копы не могут разгуливать бесконечно и беззаботно. Тот же холодный голос противоречил: «Именно что не Багдад. Никто не ждет. Прошлый февраль забыт. Слишком много доверия камерам, электронике, системам идентификации. А их так просто обмануть».

Толку от таких рассуждений, как и любых других, не было никакого. Поймают или нет, убьют или нет, от него никак не зависело. Нужно выбираться. Айвен кончиками пальцев ощупал наручники, древней, к счастью, системы с обычным замком, а не современным электронным. В кино такие мгновенно открывали скрепкой. Терять было нечего, за отсутствием лучшего имело смысл хотя бы попытаться. Айвен пополз вокруг столба, вытянув как мог далеко ноги, стараясь найти что-нибудь подходящее. Ногу оцарапало чем-то острым, но гибким. Подтащив к себе пластиковую упаковочную ленту, Айвен зажал ее коленями и попробовал отделить полоску зубами. Ничего не вышло. Изгибаясь и вращаясь вокруг столба, он перехватил ленту руками. Сначала не поддавалась, и Айвен уже готов был бросить, поискать что-нибудь более стоящее, как вдруг лента разошлась примерно пополам. Получившиеся полоски оказались шире замочной скважины, разорвать еще раз никак не получалось. Он сжал вдвое, впихнул в замочную скважину, нажал, чтобы полоска сложилась внутри замка, и медленно повернул. На секунду полоска уперлась в собачку, наверное, или как там ее, замка, но потом скрутилась вокруг оси. Айвен сделал двадцать или тридцать попыток, резко и плавно, повыше и пониже. Ничего не выходило. От отчаяния он с трудом удержался, чтобы не врезать затылком об столб. Снова зашарил ногами и почти сразу наткнулся на доску. Подтянул к себе, ощупал подошвой. Гвоздь! Айвен перевернул доску и осторожно стукнул сверху, сгибая. Машины! Подъезжало много машин.

Хлопали дверцы, раздавались голоса и смех. Отдельных слов было не разобрать, но меньше всего это напоминало разговор безжалостных убийц. Так звучат разгоряченные школьники после получившейся спортивной игры, вспоминая удавшиеся броски и передачи.

Хрустнул ключ. Силуэт в проеме показался Айвену одетым в форму и даже обрадовал на нелепую долю секунды. Вспыхнул, ослепляя, свет. Прозвучала негромкая фраза, определенно на русском, и тут же грохнул многоголосый хор жеребячьего хохота.

На склад неторопливо зашло человек двадцать. Большая часть была ряжена полицейскими, шестеро-семеро, включая бритого в наколках, одеты в строгие костюмы, под киношных агентов. Почти все походили на славян, но двое или трое были азиатского типа, татары, наверно, или какие-нибудь туркмены, был даже один негр, одетый полицейским. Кроме негра, выделялся немолодой мужчина, походивший на первого брюнета, только грузный, лет на двадцать старше, с растрепанными седыми кудрями и наполовину седой бородой. В отличие от остальных, бородач был в терморегулируемом спортивном костюме, переливающемся всеми цветами радуги. Большой китайский концерн производил и навязчиво рекламировал этот новый материал технологическим прорывом. Даже на распродажах такие костюмы стоили тысяч десять-двенадцать.

Террористы молча выстроились полукругом, разглядывая Айвена, как казалось, с дружелюбным интересом.

— Это Бульдог его так отмудохал? — негр кивнул на Айвена, тронув нос пальцем. Говорил он с чистейшим выговором скверных кварталов.

Никто не ответил, может быть, не поняв. Молодой брюнет вернулся из каморки, неся складной стул. Проходя мимо Айвена, он пнул доску, заскрежетавшую гвоздем по бетону. Доска отлетела недалеко, футов, может, на десять, но с тем же успехом она могла улететь на Луну. Аккуратно разложив стул, брюнет хлопнул ближнего соседа и качнул головой к двери. Мужчины молча двинулись на улицу, оставляя его с седым, так деликатные люди помогают разругавшимся близким уединиться для примирения.

Мужчина поерзал, устраиваясь на стуле, огляделся и поставил сумку роскошной французской марки прямо на пол. Если сумка не подделка, то обошлась в кучу денег. Полминуты помолчав, он заговорил:

— Не так тебя представлял. Не ожидал, что ты окажешься совсем ребенком. У меня сын был старше, — произношение было безупречным, даже с легким английским акцентом.

— Был? Он умер? — Айвену необходимо было наладить контакт, сделаться для мужчины живым человеком.

— Умер? Ну нет. Ты его убил. Дочку еще… Бобер, — он усмехнулся, — тебя ведь Айвеном зовут? Я, кстати, Умар. Помнишь, из пушки свадьбу расстрелял?

— Послушайте, — Айвену стало жарко, — это был несчастный случай…

— Несчастный случай? Ну, тогда никаких претензий, все в порядке. Извини, что побеспокоили.

Они помолчали. За неплотно прикрытой дверью раздавались приглушенные голоса, ощутимо потянуло табаком, снова хохотнули.

— Поймите, я ничего не понимал и не решал. У меня был только второй выход на боевые, — бессмысленно врал Айвен, выход, на самом деле, был шестым, — все, что я делал, это ждал координаты и команду на открытие огня. Когда вы… ваши начали стрелять, наша летка… дрон-разведчик…

— Позывной Сметана?

— Да… он решил, что по нему, дал координаты, а офицер…