Смерть умеет улыбаться

Чтобы провал в заборе не бросался в глаза, закрыла засекреченную дверь, проложив между косяком и автоматическим замком стопку использованных проездных талонов. Всегда знала, что они понадобятся. И пусть только кто-нибудь посмеет намекнуть, что случайность. Никакая не случайность, я всегда знала, что пригодятся. И вообще - случайностей не бывает. Есть простые и четкие закономерности, непознанные отдельными индивидуумами. Ясно выражаюсь? То-то.

***

Ко мне приближался широкий луч прожектора. Я нырнула в высокую траву и, распластавшись, прижалась к земле. Луч завис прямо надо мной. Заметят! - испугалась я. Нет, ушел в сторону.

Я села и отодрала пластырь. Исколотая спицей нога болела, но это мелочи. У меня болело многое - содранная щека, например, или израненная камешками и сосновыми иголками подошва правой ноги, а еще горело горло и ныли мышцы рук. Одна боль гасила другую, и в целом жить было можно. Хуже, что зверски хотелось есть. Перед рассветом мне всегда хочется кушать, если я не сплю, конечно.

А рассвет не за горами. Факт. Небо на востоке уже сереет. Надо использовать последние ночные минуты с пользой для любимого кузена.

Передо мной - ровный ряд кустов, за ними - асфальтовая дорожка, а если дорожка, то куда-то ведет.

Остается выбрать направление. Пойду, как и прежде, направо. Но сначала, пожалуй, обуюсь.

Андрей подобрал сланец, который я потеряла у подножия железной лестницы, и предусмотрительно сунул его в мой мешок. Я обнаружила это в обсерватории, когда искала ножницы, но тогда было не до обуви.

Что за человек этот Андрей - не пойму. Надеюсь, он доставит девочку в больницу. А больше мне от него ничего и не требуется.

Я обулась. Насколько удобнее ходить, когда обуты обе ноги, а не одна, - передать не могу.

Выходить на дорожку было опасно, поэтому я двинулась по газону, вдоль аккуратно подстриженных кустов. Эстеты, твою...

Я нырнула под слепящий луч прожектора. Еще пара таких кульбитов и я не встану.

Трудовая коммуна, блин. Что б им сдохнуть, этим трудягам. После всего увиденного присущий мне градус гуманизма и человеколюбия существенно понизился, если не сказать больше. Хорошо бы взять "языка" и потрясти его насчет Макса. Только где его взять? Все куда-то попрятались. Бродить в тылу врага и не встретить ни одного врага - это суметь надо. Не каждому дано, однако.

Когда сноп света ушел в сторону, я встала и отряхнулась. За кустами мелькнул белый лоскут. Паша!

- Паша, - негромко позвала я. Я бы окочурилась, если бы сейчас меня кто-то позвал. Но она ничего, только обмерла немного.

- Это я, Ника, - опомнившись, быстро представилась я.

Девушка раздвинула кусты и пролезла ко мне.

- Где Макс, не знаешь?

Она бессвязно пролопотала нечто в ответ, радостно теребя мое плечо и дергая за жалкие остатки волос. Не знает. Или не понимает.

- Идем, - вдруг ясно и четко проговорила она и с силой потянула в обратную сторону. Ходить как нормальные люди она не умела. Все бы ей бегать и прыгать. Не могу больше, нет сил. Я кончилась. Впрочем, если поскрести по сусекам...

Я почти сдохла, когда мы остановились у нежилого на вид барака. Но почти не считается. Так, уф, что тут у нас, посмотрим. Если не ошибаюсь, бывший спальный корпус. Окна темные, зарешеченные снаружи.

Вдруг в глубине ближайшего к нам окна я заметила движение. Значит, там кто-то есть.

- Макс здесь? - спросила я шепотом.

Паша что-то объяснила. Еще пару часов - и не она меня, так я ее начну понимать. Девушка подвела меня к двери. Я дернула за ручку - закрыто. Но

Паша настаивала. Я так поняла: другого входа-выхода нет, - и со всей силы долбанула ногой по двери, но та даже не дрогнула. Ага, понятно, железная.

Где-то вдали агрессивно залаяли собаки. Так это не блеф! Раздались беспорядочные выстрелы, крики. Мама. Все посходили с ума. Слегка, самую малость обнадеживает то, что стреляют в некотором отдалении, а, раз стреляют, значит им сейчас не до нас. Все что ни делается, все к лучшему.

Но об этом, кажется, я уже говорила. Прожекторы тоже перестали крутиться и застыли, разрезая небо в одном направлении. Что-то определенно произошло.

И, замечу вскользь, без моего вмешательства.

Я пошла вдоль стены, вглядываясь в окна. Паша не отставала. В третьем по счету увидела плоское лицо. Кто-то прижался к стеклу изнутри и пристально рассматривал нас. Паша запрыгала и замахала руками, издавая гортанные звуки. Наверное, ее знакомый. А решетки-то ерундовые - подвешены на железных крюках.

Домушникам снять такие - два раза плюнуть. Максимум три. Была бы я домушником...

- Выпустите нас, - раздалась изнутри приглушенная стеклом мольба. Я оторвала взгляд от места крепления решетки с крюком и увидела дюжину лиц, в два яруса облепивших окно с той стороны. Хорошая идея.

- Паша, я не дотянусь. Ты выдержишь меня? Я встану на тебя и попробую снять решетку.

Она вслушивалась в слова, но было очевидно, что не понимает. Тогда я на скорую руку изобразила пантомиму, наглядно демонстрируя, что ей нужно делать. Она послушалась, присела, а я вскарабкалась к ней на плечи. Ой, не свалиться бы. Костей не соберу.

- Вставай.