Смерть в апартаментах ректора. Гамлет, отомсти! (сборник)

Гости, не имевшие непосредственного отношения к расследованию, прибывшие в Скамнум лишь для того, чтобы посмотреть пьесу, уже разъехались. Молча или тихо бормоча заранее заготовленные любезности или бормоча то, что придет в голову, они попрощались с герцогом и герцогиней и укатили навстречу свободе и известности. Ведь по возвращении в Лондон они на многие недели окажутся в центре внимания. Памела Хогг уехала в слезах, поскольку утренняя почта принесла ужасающие известия о надвигающемся Армагеддоне. Миссис Платт-Хантер предложила все рассказать министру внутренних дел или заслуживающему доверия детективу-иностранцу – на усмотрение герцога. А вдовствующая герцогиня вернулась в Хортон-Ледиз, не ведая о том, что американский филолог, этажом выше находившийся между жизнью и смертью, когда-то хотел сравнить ее произношение с артикуляцией леди Люси Лампкин, описанной ученым Оджером. Все они разъехались, и Скамнум, в котором еще оставались немногочисленные гости, какое-то время напоминал большую школу, где остались только каникулярные пансионеры.

В артистической уборной Эплби, лишившийся ниточки, связанной с Банни, пребывал в напряженных раздумьях. У него все еще не было свидетельских показаний, относительно убийств никто не говорил, что видел нечто подозрительное. И за исключением обычного револьвера, вещественные доказательства также отсутствовали: не обнаружились ни отпечатки пальцев, ни уникальные образцы ломширской глины. Он располагал лишь обособленным мотивом, внезапно подброшенным ему Тимоти Такером, и значимыми пространственными отрезками и временными интервалами. На основе интервалов, как он предложил Готту, он смог бы составить таблицу исключений, чтобы доказать, что тот или иной человек не мог сделать всего, что совершил преступник. Конечно, теоретически представлялось возможным, что преступник действовал не один. Помимо этого следовало учитывать почти наверняка имевшую место деятельность шпиона или шпионов. Два убийства могли быть не связаны. Разославший послания мог быть непричастен к убийствам. Каждое из пяти известных посланий могло отправляться из независящих друг от друга источников. Но все это было фантастическими гипотезами, которые следовало отвергнуть, пока не исследована вероятная гипотеза. А она состояла в том, что послания и убийства – дело рук одного человека. Он один застрелил Олдирна, зарезал Боуза, оглушил Банни и составил пять посланий.

В сложившихся обстоятельствах Эплби показалось, что он заметил характерную особенность: почти безрассудную дерзость. Убийца преднамеренно увеличивал степень опасности, с которой он действовал каждый раз для достижения драматического эффекта.

Первое. Он застрелил Олдирна, весьма возможно, будучи увиденным Боузом. Даже если бы убийцей оказался престарелый Макс Коуп, он все равно это сделал. Ведь Боузу, как показал простой опыт, в решающий момент пришлось бы лишь посмотреть в сторону люка, чтобы убедиться, что выстрел раздался с верхней сцены, находившейся в распоряжении Коупа.

Второе. Он рискнул вынести револьвер, орудие убийства, с собой с задней сцены. И рисковал очень крупно. Без револьвера его могли обнаружить выходящим из-за занавеса после выстрела, и все же – из-за отсутствия прямых улик – он вполне мог улизнуть. Однако с револьвером ему оставалось лишь столкнуться с решительным свидетелем, быть задержанным, подвергнуться досмотру – и тогда его судьба была бы решена. И он снова рисковал ради небольшого, но броского эффекта: спрятать маленький револьвер в самом жутком месте – черепе Йорика.

Третье. Он волочил тело Боуза мимо десятка комнат, откуда могли появиться люди. И снова ради эффекта – своего рода дерзкого жеста.