Смерть в апартаментах ректора. Гамлет, отомсти! (сборник)

– В пикировках рождается истина, – сказал Эплби. – Надеюсь, их будет немного. Итак, двадцать семь. Продолжайте.

– Так вот, сэр, на этом этапе – учитывая ваши слова о возможных сообщниках – мы должны провести разграничение. Нам следует разделить людей на три «класса». Первый: те, за кого могут поручиться другие в момент выстрела (хотя здесь снова может возникнуть версия сговора). Второй: те, кто не мог зарезать Боуза, напасть на Банни или быть связанными с одним или более посланиями. Третий: те, у кого нет алиби ни на одно из значимых событий.

Сначала возьмем людей, за которых могут поручиться другие. И тут, по-видимому, возникает упрощающий элемент, который, похоже, исключает сговор в этом смысле. Люди находились в группах. Если за человека ручаются, то в данном случае у него двое или больше поручителей в лице членов группы. Здесь нам необычайно повезло, однако я склонен полагать, что только здесь нам и повезло. Это означает, что эти люди – если отбросить почти нулевую вероятность многочисленного сговора – наверняка исключаются. Вот эти люди.

Два костюмера и камердинер герцога стояли у костюмерных кабинок и позвали одного из двух слуг. Это группа из четырех человек. Другой слуга находился в поле зрения мистера Готта и одной из дам-американок, мисс Стеллы Терборг: за него поручаются двое. Сам мистер Готт, мисс Стелла Терборг, мистер Ноэль Гилби и леди Элизабет Криспин стояли вместе вчетвером. Мистер Пайпер, мистер Поттс и лорд Траэрн стояли вместе втроем. Лорд Траэрн говорит, что он видел священника, доктора Крампа, и мисс Сэндис чуть поодаль. И поскольку эти двое ручаются друг за друга, за каждого из них могут поручиться еще двое. Наконец, мистер Такер, доктор Банни и еще одна мисс Терборг – мисс Ванесса. Эта группа несколько отличается от других, поскольку нет возможности взять показания у доктора Банни. Однако мне кажется, что ее можно принять. Вот пока все, что мы смогли узнать. Как я уже говорил, нам повезло, что мы так далеко продвинулись. У нас могли возникнуть ошибочные мнения и сомнения, однако этого не случилось. Если сделать скидку на замешательство и шок, мы считаем это неплохим результатом. Двадцать один человек исключается сразу же. Десять распределяются по остальным категориям.

– Не думаю, – усомнился Готт, – что это такой уж неплохой результат. Я был готов к замешательству и неразберихе, и все же мне кажется чрезвычайным, что в момент выстрела за кулисами оказались десять человек, невидимых друг для друга или для кого-то еще. И каждый из них, похоже, может предоставить вполне правдоподобное объяснение своих передвижений.

Мэйсон упрямо покачал головой:

– Причиной этому, сэр, стало отчасти освещение, а отчасти то, что эта зона была весьма замысловато огорожена и перегорожена: все эти кабинки и прочее. Добавьте сюда суету и неразбериху. И все они действительно вполне обоснованно объяснили свои передвижения. Я не смог подловить хоть одного из десяти. – Он повернулся к Эплби. – Продолжать по этому пункту?

Эплби кивнул.

– Герцог, спустившись со сцены после эпизода с молитвой, направился прямиком в небольшую каморку с телефоном за артистическим фойе. Он вспомнил, что хотел отдать распоряжения касательно вызова машин гостей после спектакля. По его словам, не успел он поднять трубку, как услышал выстрел и побежал на заднюю сцену. Здесь все в порядке. Миссис Терборг находилась одна в своей кабинке, Макдональд и доктор Биддл тоже. Мистер Марриэт был один в мужской туалетной комнате, куда выходят все кабинки джентльменов. Пока что можно сделать два заключения. Все эти люди вполне естественно объясняют свое местоположение, и все они утверждают, что находились на значительном расстоянии от сцены. Но последний пункт не столь убедителен: проворный и хитрый субъект мог, полагаю, вполне свободно проскользнуть из одного места в другое. И все же местоположение этих людей представляет куда меньший интерес, чем остающихся пяти, к которым я перехожу.

Мэйсон показался Готту человеком, исполненным решимости двигаться вперед и уверенным в том, что приближается к своей цели с каждой минутой. Стоявший рядом с ним погруженный в свои мысли Эплби представлялся воплощением осторожности и сомнения. Они, безусловно, прекрасно дополняли друг друга. Готт начал ощущать, что его эмпирические замечания по ходу расследования являлись весьма неэффективным способом высказывать свои возражения.

Мэйсон продолжал: