Смерть в апартаментах ректора. Гамлет, отомсти! (сборник)

– Но вскоре замаячила вполне определенная перспектива. Собирался приехать Олдирн. Именно Олдирну поручались самые сложные дела и вопросы. К тому же – весьма возможно – им стало известно о несколько странной привычке Олдирна возить с собой важные документы. Именно тогда Клэю показалось, что стоит набросать предварительный план. Он был изобретательным, безжалостным и безрассудным субъектом, а шпионы, вопреки расхожему мнению, обычно редко обладают подобными качествами. И все эти качества вошли в его план, что, к моему огромному стыду, сбило нас с толку на раннем этапе расследования. Должен признаться, что мы попались на удочку, говоря: «Шпионы так не действуют», а Клэй подстроил все именно так, чтобы подвести нас к этой мысли.

Все должно было выглядеть жестоко, безысходно и – как в самом начале метко выразился Джайлз – театрально. Это преследовало две цели. Во-первых, придать делу окраску, как можно более далекую от шпионажа, встречающуюся разве что в дешевых авантюрных романах. Во-вторых, удовлетворить неуемную страсть Клэя к театральности – к драматическим эффектам. Задолго до того, как появилась реальная перспектива серьезного дела, связанного с Олдирном, он забавлялся тем, что тщательно обдумывал предполагаемые убийства. И тут они с Меркаловой начали рассылать послания.

– Чтобы тем самым переложить вину на Нейва.

– Да. Однако попытка втянуть Нейва в любое преступление, которое могло совершиться, на том этапе столь серьезно не разрабатывалась. Все, что планировал Клэй, – это определенное стечение обстоятельств и развитие событий, которые бы заставили полицию, по крайней мере, в течение некоторого времени расследовать убийство на почве какой-то личной непримиримой вражды. Его забавляла мысль о том, что мы в конце концов случайно раскроем анаграмму и вцепимся в Нейва. К тому же я думаю, что идею посланий о мести также подсказало знакомство с книгой Андерсона. То есть он думал, что нас можно заставить потратить время еще и на Маллоха. Однако, как заметил сам Маллох, вероятность того, что это сфабрикованное дело окажется полностью убедительным, представлялась очень малой. Клэй не мог рассчитывать на то, что Маллох окажется столь «уязвимым» касательно временных интервалов и пространственных перемещений, как это выяснилось в ходе разговора с ним. Еще меньше он мог рассчитывать на ошеломляющее дело, выстроенное против Нейва Джайлзом Готтом – костный леонтиаз и все остальное. – Эплби усмехнулся.

– Это было прекрасное дело, – с живостью возразила герцогиня. – И по словам доктора Биддла, этот самый леонтиаз являлся совершенно приемлемой версией. И если вы не поверили в нее сами, мистер Эплби, вы действовали очень безответственно. – Она взглянула на Эплби. – Или же полковник Сэндфорд, – добавила она.

– Моральная ответственность за арест Нейва, – серьезным тоном произнес Эплби, – лежала на мне, даже если официально она ложится на начальника полиции. Я склонялся к тому, чтобы верить этой версии, за исключением одной детали, что я вскоре разъясню. И в любом случае… – Тут он осекся.

– И в любом случае, – с внезапной проницательностью подсказала герцогиня, – вы считали, что это, возможно, разрядит обстановку.

Эплби посмотрел на нее с неподдельным восхищением.

– Иногда так случается, – ответил он. – Преступник постоянно находится в напряжении, и вдруг ему кажется, что опасность наконец миновала. После чего он на какое-то мгновение теряет бдительность. Именно так и произошло. Клэй на секунду расслабился, и тут-то леди Элизабет и «срезала» его.

Герцогиня не сказала «Он ее едва не зарезал»: нельзя все время опекать своих питомцев. Вместо этого она воскликнула:

– Бедный Джайлз!

– Да. Вы, очевидно, полагаете, что я не думал, что Сэндфорд официально потребует от него изложения его версии. По крайней мере, она скорее всего позабавила Клэя. Однако вернемся чуть назад. Мы должны снять с Клэя обвинение в попытке – на той ранней стадии – отправить другого человека на виселицу. Он просто старался создать атмосферу безумного преступления на почве личной неприязни и указать одного-двух подозреваемых, чтобы мы ими занимались. И все это, заметьте, являлось временной мерой на тот случай, если в игре появится более крупная ставка.

И она появилась. Нам неизвестно, как и когда он все узнал. Хотя если мы выйдем на шпионскую сеть, частью которой он был, мы еще сможем это выяснить. Подозреваю, что до начала пьесы он не только знал, что документ находился у Олдирна, но и имел представление о его содержании и о том, как он выглядит. Мне кажется, что на самом деле изначальный план основывался на подмене документа. Однако все предполагалось осуществить с изуверской жестокостью, план обязательно включал убийство – в этом-то отчасти и заключалось удовольствие. К этому времени, как я подозреваю, Меркалова превратилась в простую подручную. Она делала то, что приказывали, какими бы страшными эти приказы ни были. Вот таков был план…