Смерть в апартаментах ректора. Гамлет, отомсти!

Чтобы подкрепить версию преступления, которую он старался навязать, Клэй пошел на риск протащить тело Боуза через полдома. Теперь лишь одно внушало ему серьезные опасения. Когда он передал послание с помощью аппарата Боуза, он не учел, какую роль этот аппарат сыграет чуть позже. В любой момент кому-нибудь могло прийти в голову исследовать голос, запись которого хранилась у Банни. Сомневаюсь, что сам этот факт его хоть как-то волновал. Однако опасность таилась в другом. Ведь как только Банни получит аппарат, чтобы осуществить свою идею на практике, он обнаружит, что последний валик с записью прерванного спектакля исчез. Отсюда и нападение на Банни. Клэй напрямую заговорил об этом за завтраком, а затем сделал так, чтобы Банни молчал, по крайней мере, в течение суток. Разумеется, он похитил валик с пометкой «Любопытное послание». Тем самым он убил двух зайцев. Во-первых, ликвидировалась любая потенциальная опасность, что его голос опознают. Во-вторых, появлялся мотив для нападения на Банни, который отвергал любой намек на связь со шпионской версией. Кстати сказать, был один момент, который положительно заинтересовал меня в версии Джайлза, – что Банни приняли за меня. Я пытался прикинуть, что бы это могло значить: что все-таки присутствовал сговор, что в конечном итоге здесь замешаны шпионы, когда меня целиком захватили последние бурные события.

Клэй сделал еще один ход для укрепления версии о мести. У него была привычка заходить в комнаты к людям, и вчера вечером он заглянул к Нейву. Тот принимал ванну. А на столе лежал томик Шекспира, открытый на второй сцене третьего акта «Гамлета». Видите ли, Нейв раньше всех догадался об анаграммах – на то он и психолог. Он знал, что кто-то хочет свалить вину на него, и прикидывал, что же еще может последовать. Вскоре он, словно зачарованный, стал просматривать Шекспира в поисках «воронов», «отмщений» и так далее. Он только что натолкнулся на самую подходящую строку, и почти убийственно для себя приложил к ней указательный палец. После этого вошел Клэй и увидел раскрытую книгу. Искушение оказалось непреодолимым, и он отправил шестое послание по телефону из комнаты самого «ворона». – Эплби ненадолго умолк. – Это был решающий ход, чтобы отправить Нейва на виселицу. Другими словами, Клэй был трусливым негодяем и вместе с тем весьма и весьма способным человеком.

А теперь мне надо пойти попрощаться с Джайлзом. «Смерть в Скамнум-Корте» не увенчалась для нас с ним удачной охотой. Это был «дамский день». Мисс Сэндис вычислила Меркалову, а леди Элизабет – Клэя.

Эплби поднялся.

– А герцогиня Хортон посреди ужасной ночи вспомнила, что надо рассказать историю так, как может только она.

* * *

Джин укладывала чемоданы в багажник машины Элизабет. Сама же Элизабет размещала собачек на заднем сиденье. А талантливый автор «Смерти в зоопарке» и «Отравленного загона» весьма нерешительно спускался по ступенькам.

– Уже уезжаете, Элизабет?

– Уезжаю. По-моему, они отправятся в Кинкрей раньше обычного, так что я выступаю в «авангарде». По отцовскому наказу. Это дело должно выветриться из девичьей головы.

– Хорошо бы оно выветрилось. Я совершил абсолютно ужасную…

– Скажите, Джайзл, Нейв злится?

– Нет. Вот что самое странное. Для него это дело представляет научный интерес. Я не верю в то, что, хотя он и бравирует своими радикальными убеждениями, он способен хоть на каплю ненависти к любому живому существу. Мы собираемся прогуляться после чая и все это обсудить. Подумать только! – Готт нервно провел пальцами по волосам и робко посмотрел на Элизабет. Как сказал Нейв: обостренные поиски ответов на вопрос «что делать дальше?». – Отрадно видеть вас целой и невредимой, Элизабет, – благодарение Богу и Пайперу.

– О да, – ответила Элизабет. – Пайпер действовал решительно. Кстати, я обязана ему одной идеей.

– Идеей?

– Да. Если бы вчера за завтраком он не попытался высмеять вас – помните, по поводу Пигмалиона и его статуи? – я никогда бы не подумала о пандемийской Венере.

Элизабет села в машину, затем вздохнула – почти как ее мать.

– Джайлз, как же все-таки жаль. Я о том, что все было совсем не так. А какая прекрасная вышла история.

– Послушайте, не надо преувеличивать.

– И все-таки прекрасная. Все должно было быть так. Можете передать Нейву мое мнение во время вашей прогулки.

Элизабет обернулась, чтобы убедиться, что Джин удобно устроилась, после чего нажала на стартер.

– До свидания, Элизабет. Надеюсь, что вы действительно выбросите это из головы – нашу пьесу и все, что случилось потом.

– Возможно, мы снова сыграем эту пьесу, Джайлз. – Элизабет включила передачу.

– И вы снова сыграете Офелию, даже если ставить буду я?

– Даже если вы сыграете Гамлета – безумного, сумасшедшего Гамлета.

Элизабет отпустила сцепление, и машина плавно покатилась вперед. А Готт отступил чуть назад.

– О, нимфа! Помяни, – произнес он вслед, – мои грехи в своих молитвах.