Смерть в апартаментах ректора

– Точно! Разумеется! Резвый ум, получивший хорошую закалку, разумеется, он себя везде проявит! Но говорить о непредсказуемом поведении… А как насчет превратностей профессий и неисповедимых жизненных путей? С нашей точки зрения, знаете ли, вы являетесь самой странной фигурой в деле.

– Вы хотите сказать, – ответил Эплби, вспомнив шутливое замечание Додда, – что ожидали увидеть другой типаж Готта, деревенского полисмена?

– Хочу сказать, что нам не следовало рассчитывать… – Тут Титлоу внезапно переменил тему: – Вам доводилось читать книгу де Квинси «Убийство как одно из изящных искусств»?

А вот это отнюдь не явилось проявлением досужей привычки книголюба, побудившей почтенного профессора Кёртиса завести разговор об «Украденном письме». Титлоу хотел что-то сказать, более того, приготовился к новому натиску. Однако тут он снова отклонился от темы.

– Вполне по вашей части. Однако слабовато… Поверхностная эрудиция в сочетании с топорным юмором…

Затем он сказал то, что именно хотел сказать:

– Там приводится один случай с Кантом. Вам он покажется интересным хотя бы потому, что отражает академический взгляд на убийство. А если представить его как парадокс, вы, возможно, откроете для себя что-то новое.

Эплби улыбнулся:

– Благодарю вас. Я как можно быстрее займусь этим.

Он направился к двери. И тут Титлоу заговорил снова, непринужденно, благожелательно, точно так же, как когда приглашал Эплби к себе:

– Да уж, вам и вправду надо отдохнуть. Вы еще сможете поспать три-четыре часа. И я, возможно, тоже. Повесьте на дверь табличку, и прислуга не станет вас беспокоить.

Снова непринужденный и дружелюбный, но… какой-то другой. Теперь Титлоу действительно расслабился. Похоже, намекнув на что-то важное в очерках де Квинси, он обрел некое душевное равновесие или принял устраивавшее его решение, после чего мог передохнуть. Он проводил гостя до двери.

– Поживем – увидим, – произнес Титлоу.

Он снова нервно взмахнул рукой, на сей раз прощаясь, и вернулся к себе. Эплби медленно спустился вниз. Сквозь выходившее в сад окно пробивались первые проблески утренней зари.

Глава 7

I

Инспектор Додд шел по Школьной улице, слегка улыбаясь от удовольствия. Дело о кражах подвигалось весьма успешно. У него в кармане лежали бумаги, предназначенные лондонскому коллеге и свидетельствовавшие об эффективной работе отдела Додда. Стояло холодное, но ясное утро, солнечные лучи пробивались на улицу, освещая башню Святого Бальдреда, играя в прятки среди колоколен храмов напротив Кадворта. Солнце заглядывало в окна городского музея, освещая пыльные экспонаты и разнокалиберные стенды, оно прокладывало себе путь через дорогу в Ридли, пытаясь высветить тяжеловесные статуи святых начала XVII века. Прошла группа студентов в дорожной экипировке, одинокий юноша с тонкими чертами лица в шикарных ярко-красных домашних туфлях переходил улицу, явно намереваясь позавтракать с другом в кафе «У Джозефа». Время от времени мимо Додда проезжали на велосипедах студентки в мантиях и шапочках, спешившие на утренние занятия. На ступенях заведения «Граф Дорсетский» сидел мальчишка, с флегматичным видом продававший газеты редким прохожим. Кто бы подумал, что вчерашним вечером тот же парнишка носился взад-вперед по Школьной улице, размахивая свежим номером «Ивнинг стандарт» и вопя о смерти доктора Амплби… Ректор колледжа Святого Тимофея, почтенный и солидный муж с ухоженной бородой, вышел на утреннюю прогулку, которую он совершал сорок лет. Его явно не волновали ни смерть его коллеги, ни мысль о том, что Святой Тимофей с той же вероятностью, что и Святой Антоний, мог стать местом преступления. Додд вдруг подумал, что ему нужно радоваться: он не служит в полиции Чикаго, Сиднея или Кардиффа. Благодаря небо за свою судьбу, он свернул в переулок Святого Эрнульфа.

Мистера Эплби следовало искать в апартаментах «шесть-четыре». Размышляя о необычном методе ведения расследования, Додд нашел «шесть», оказалось, что это лестница, миновал «шесть-два» с вычурной табличкой «Преподобный и достопочтенный Трейси Дейтон-Кларк, декан», обнаружил временное пристанище Эплби и громко постучал в дверь. Ответа не последовало, так что Додд вошел. В большом камине жарко горел огонь. Стол Эплби словно сам приглашал к завтраку. Большой кофейник стоял с одного края придвинутого к камину стола, накрытое крышкой блюдо, на котором, скорее всего, расположилась яичница с беконом, помещалось на другом краю. Однако сам Эплби отсутствовал, и только сейчас Додд заметил листок бумаги, приколотый к внутренней стороне двери. Надпись лаконично гласила: «Завтрак в девять. Дж. Э.» Додд взглянул на часы: десять минут десятого.

– Вот черт! – пробормотал он и совсем уже было собрался войти в спальню, как оттуда появился Эплби.

– Доброе утро, Додд, – произнес он. – Не желаете кофе? Там полный кофейник, который, кажется, еще не остыл.

Затем, заметив, что коллега недоуменно смотрит на его забинтованную голову, он усмехнулся: