Смерть в аренду

– И еще должен поставить вас в известность, сэр: пришло донесение, что сегодня утром из Франции в Лондон прибыл Фэншоу. Он отправился на квартиру своей сестры по адресу Дейлсфорд-Корт-Мэншнз, два-вэ.

Маллет немного помолчал, а потом задумчиво спросил:

– Вы случайно не присутствовали на суде Фэншоу?

– Нет, но я, конечно, слышал о нем.

– А я присутствовал. Занятный тип, этот Фэншоу. С виду истинный джентльмен и совершенно невозмутимый. Когда его признали виновным и спросили, не желает ли он что-то сказать перед вынесением приговора, он задрал вверх подбородок и заявил: «Ваша честь! Если мистера Баллантайна не повесят до того, как я выйду из тюрьмы, я буду рад исправить это упущение». Эти слова до сих пор звучат у меня в ушах.

– И вот он выходит из тюрьмы, – живо вставил Франт, – а днем позже Баллантайн отправляется на тот свет.

– А мы разыскиваем мистера Колина Джеймса, снявшего дом в Кенсингтоне, в то время как Фэншоу сидел в Мейдстонской тюрьме, – сухо сказал Маллет.

– И все же у него была возможность сделать это, – предположил Франт. – Он мог поддерживать связь с Джеймсом. В конце концов, видели, что в дом входили двое.

– А вышел только Джеймс, оставив после себя труп. Нет-нет, Франт, этот номер не пройдет. Тем не менее стоило бы как-нибудь в ближайшее время побеседовать с Фэншоу. Кстати, его держат под наблюдением?

– Да.

– Хорошо. А пока, знакомясь с документами, нам нужно будет выяснить, какую роль играл Баллантайн в истории с «Фэншоу банком».

– В этой связи я вспомнил еще об одном, что хотел сообщить вам, – спохватился сержант. – «Лондон энд империал эстейтс» и все ее дочерние компании сегодня утром подали заявление в суд о добровольной самоликвидации.

– Ничего удивительного, если, по сути, они представляют собой фирмы, ведущие нелегальные спекулятивные операции с ценными бумагами. Полагаю, будет не одно судебное преследование – ложные предложения ценных бумаг и все такое прочее.

– Я разговаривал с Реншо, проводившим это расследование, – сказал Франт, – и у меня сложилось впечатление, что осталось не так много директоров, которых можно будет преследовать по суду после смерти Баллантайна. Хартиган и Алисс, его подручные, неделю назад бежали из страны, а Мелбери, месяц пролежавший в частной клинике, только сегодня приступил к делам, чтобы подготовить заявление в суд, его хватил удар на улице, и он уже едва ли выкарабкается. Остаются только Дюпен, секретарь, и один директор – лорд Генри Гавестон.

– Бедная морская свинка, – прокомментировал Маллет, – слава богу, это не мое дело. Но передайте Реншо, что мне нужны все личные бумаги Баллантайна. Это убийство и, стало быть, дело первостепенной важности. Я не позволю, чтобы какой-нибудь закон о компаниях мешал вести расследование. А теперь отправляйтесь в банк и больше не делайте глупых ошибок. И скажите, чтобы ко мне привели Крэбтри. Господи, когда уже я съем свой ленч?

Маллет заглушил приступ голода сигаретой. Он не относился к тем, чей мозг нужно стимулировать лишениями, и чувствовал себя измученным и удрученным. Он знал, что расследование только начинается, и ему понадобится много сил, чтобы довести его до конца. И как мог детектив, которому ничто человеческое не чуждо, добросовестно выполнять свои обязанности, когда в голове крутятся мысли о хорошо зажаренном бифштексе с помидорами, яблочном пудинге и сыре на закуску?

Эти эпикурейские размышления прервало появление Крэбтри. Его возвестили потоки богохульной брани, разнесшейся по коридору, которую в вежливой форме остановил сопровождающий полицейский. Когда дверь открылась, Маллет увидел свирепое лицо и приземистую, бочкообразную фигуру. Оставалось только гадать, сколько лет Крэбтри. Его седину и глубокие морщины на щеках нивелировали мускулистое тело и порывистые движения. «Старый моряк, – подумал Маллет, – и ругается точно как моряк».

Крэбтри сразу перешел в наступление:

– Послушайте вы, копы позорные, что вам надо? Я отсидел свое. Так отстаньте от меня.

– Присядьте, – вежливо предложил Маллет. – Где вы были все это время?

– Как где? В кутузке, конечно. Разве вам не сказали?

– В какой кутузке? – спросил Маллет.

– В той, что в Спелсборо, конечно. Оскорбления и угрозы в пьяном виде. Не успел домой прийти, как вваливается один из ваших болванов и тащит меня сюда. Что за дела?

Маллет вдруг стал добродушным и располагающим к себе человеком. Он вообще был способен в случае необходимости подладиться под любую компанию и сейчас, чтобы его посетитель почувствовал себя непринужденно, изобразил своего в доску приятеля.

– Послушай, старина, – начал он вкрадчиво. – У нас на тебя ничего нет. Мы рассчитывали, что ты поможешь нам в чертовски запутанном деле. Вот и все. Я очень сожалею об этой истории в Спелсборо, но мы тут ни при чем, так ведь? Да если бы я знал, то в момент бы вытащил тебя оттуда. Но я уверен, ты не такой простак, чтобы назвать им свое настоящее имя. Сядь и возьми сигарету.