Смерть в белом галстуке

— Н-ну, — начала миссис Харрис, — это было уже давно, и воспоминания мои, боюсь, покажутся туманными. Мне кажется, они его сначала унесли, а потом мы обнаружили письмо под диваном в кабинете. Вспомни-ка, Уолтер, мы тогда же заметили пятно на ковре. Сперва я, разумеется, подумала, что это одно из писем моего мужа, потому что оно было не в конверте. Но, взглянув на него, я поняла, что это не так, — оно начиналось словами «Дорогой папочка», а у нас детей нет.

— Дорогой папочка, — повторил Аллейн.

— Потом я решила, что, возможно, там было написано «Дорогой Пэдди[44]», но так как моего мужа зовут Уолтер Бернард, то я не придала этому никакого значения. «Что ж, — сказала я, или что-то подобное. — Что ж, оно, должно быть, выпало из пальто этого несчастного, когда его осматривал врач скорой помощи». И я — вот это помню, словно все произошло вчера, — сказала маленькой Вайолет: «Садись-ка на велосипед и побыстрее, как только можешь, поезжай в больницу, они его могут уже хватиться». И маленькая Вайолет…

— Простите, а кто она? — спросил Аллейн, не веря своим ушам.

— Простите?

— Кто такая маленькая Вайолет?

— Моя племянница. Третья дочка брата моего мужа. Она была у нас на каникулах. Сейчас она уже взрослая и получила прекрасное место в Лондоне у леди Каррадос.

— Благодарю вас, — проговорил Аллейн. — Продолжайте, пожалуйста.

Глава 26 Аллейн задумывает развязку

Но продолжать-то было, в общем, и нечего. Ясно, что Вайолет Харрис уехала на велосипеде с письмом Пэдди О'Брайена, а возвратившись, сказала, что отдала его джентльмену, который привез даму на автомобиле. Джентльмен этот находился в машине возле больницы. Насколько могла установить миссис Харрис, а дабы подтвердить свой вывод, и она и ее супруг тут же углубились в хитросплетения своих родственных связей, маленькой Вайолет в ту пору было лет пятнадцать. Аллейн записал за миссис Харрис показания, отсекая при этом бесконечные отступления, и она подписала их. Причем за всю беседу ни она, ни ее супруг не выказали ни малейшего любопытства. Они явно не придали значения тому, что интерес к письму, пропавшему восемнадцать лет назад, может быть до такой степени острым, что офицерам полиции потребуется в самом сердце Бэкингемшира снимать письменные показания.

Супруги настояли на том, чтобы провести Аллейна и Фокса по своему саду; у Аллейна не хватило духу отказаться, да к тому же он испытывал интерес к садам. Миссис Харрис вручила каждому по ветке лаванды и розмарина, заметив при этом, что эти цветы на джентльменах смотрятся гораздо лучше, чем яркие летние сорта. Вид Фокса, торжественно сжимающего в огромном кулаке букет цветов и осматривающего бордюр из только что пересаженных анютиных глазок, показался его начальнику почти непереносимым. Было уже два часа пополудни, когда экскурсия по саду наконец завершилась.

— Когда бы вам ни случилось здесь проезжать, вы непременно должны зайти, — сказала миссис Харрис, с симпатией подмаргивая Аллейну, — а я запомню все, что вы рассказали о лекарственных растениях вашей матери.

— Да-да, — согласился мистер Харрис, — когда бы вам ни случилось здесь проезжать. А всякому, кто приехал из милого старого Фэлконбриджа, здесь рады вдвойне.

Супруги стояли рядом у своей калитки и, пока Аллейн разворачивался и выезжал на Оукэппл-лейн, по-детски махали руками.

— Ну! — выдохнул Фокс. — Ну и ну!

— Ни слова больше, — заметил Аллейн, — пока не доберемся до того паба, что при въезде в Барбикон-Брэмли. Вы не забыли, что мы еще не завтракали? Я отказываюсь хоть что-нибудь произносить, пока не выпью пинту пива.

— С хлебом, с сыром, с огурчиками, — добавил Фокс, — и чтоб с огурчиками было побольше луку.

— Господи, Фокс! Что за меню! Хотя, если подумать, это звучит чертовски аппетитно. Хлеб, сыр и огурчики… Фокс, это то, что нам надо. Свежий белый хлеб, «мышиный прикорм»,[45] огурчики домашнего соления и пиво.

— Вот это мысль, мистер Аллейн. Вы — гурман, — сказал Фокс, самостоятельно занимавшийся французским, — и не думайте, будто мне не нравятся те обеды, которыми вы кормите меня, когда все куда-то ускользает из рук. Мне они нравятся. Но если помираешь с голоду посреди английской деревни, нет ничего лучше хлеба с сыром и огурцами.

И в пабе им предоставили все эти деликатесы. Насыщались они примерно с четверть часа, затем отправились дальше.

— Ну что? — спросил Аллейн.

— Что меня доконало, — ответил Фокс, вытирая платком коротко подстриженные усы, — так это маленькая Вайолет. То, что она племянница этого старого джентльмена, нам было известно, но что она в то время жила здесь, этого мы не знали. Разве не так?

— Нет, братец Лис, не знали.

— Полагаю, она и сама может не знать об этом, — продолжал Фокс. — Я хочу сказать, что мисс Вайолет Харрис может не догадываться, что, когда ей было пятнадцать лет, леди Каррадос была миссис О'Брайен, мужа которой перенесли в дом ее дяди — священника.

— Вполне возможно. Надеюсь, она вспомнит свой велосипедный заезд. Мне представляется, что нам предстоит освежить ее память.