Смерть в диких условиях. Реальная история о жизни и трагической смерти Криса МакКэндлесса

Я родилась через три года после Криса, в июле 1971 года. Напряжение в жизни Билли начало спадать, и постепенно обещания Уолта стали казаться не такими эфемерными. Он проводил больше времени с нами и уделял больше внимания Билли. Кроме того, она была более занята, чем раньше, потому что теперь ухаживала за двумя маленькими детьми, Уолтом и начала заниматься продажей косметики Jafra.

Отец продолжал все рассказывать Марсии о моей маме. Марсия говорит, что, когда он оставлял ее на две недели из каждого месяца, ей давали понять, что он у своей второй семьи. Он гордился тем, что произвел на свет столько отпрысков, и не видел причин скрывать от нее других своих детей. На самом деле он представлял, как мы все в итоге поселимся вместе под одной крышей, и, чтобы убедить Марсию, отметил, что моя мама готовит фантастическое мясное рагу – наименее удачное кулинарное достижение Марсии, – но сказал, что соус для спагетти у Марсии получается намного лучше. Марсия вспоминает, что в ответ она съязвила: «Я не знала, что ты мормонский фундаменталист, Уолт».

Две семьи не стали бы жить в одном доме, но отец держал специальную телефонную линию в кабинете дома с Марсией, к которой никому не разрешалось прикасаться. Все дети постарше знали, что эта телефонная линия предназначена для Билли.

Марсия захотела уйти и снова взялась за преподавание, чтобы накопить денег. Отец появился в день выплаты жалованья и попросил ее чек. «Он уже в банке», – объяснила Марсия, продолжая готовить ужин для своих детей.

– На нашем счете? – спросил мой отец.

– Нет, на моем, – сказала Марсия в присущей ей сдержанной манере. Папа наказал ее, но в итоге выиграла она – деньги остались на ее счете, на ее имя.

Моя мать знала о Марсии гораздо меньше, и для меня остается непонятным, во что она действительно верила, а во что она просто решила поверить. Еще я не знаю, начал ли мой отец вести себя агрессивно и угрожающе по отношению к моей матери до или после рождения Криса. Он утверждал, что работал в другом городе и отсутствовал дома по две недели ежемесячно, когда жил с Марсией. Но секретарше отца, Кэти, надоела ее роль в этом фарсе. Когда однажды моя мама позвонила в офис по поводу ее заказа в Jafra и упомянула командировку Уолта, Кэти сказала ей, что Уолт не уезжал из города. На мамины слова о том, что она, должно быть, ошибается, Кэти ответила, что смотрит прямо на него. Последний обман мой отец оправдал очередной ложью – он придумал нелепую историю, чтобы воззвать к состраданию моей матери, сказав, что не может бросить Марсию, потому что у нее рак в последней стадии.

Между отцом и обеими женщинами неоднократно происходили подобные встречи. Некоторые из них приводили к яростным конфликтам, от других просто отмахивались из страха, разочарования или удобства. Но для любого, кто хотел увидеть правду, было очевидно: Уолт не бросал Марсию.

Со временем обе женщины в жизни моего отца вынужденно смирились с ситуацией двоеженства. Папа даже оставил Криса с Марсией, пока мама рожала меня. Несмотря на то что обе женщины редко оказывались в одном месте в одно и то же время, все их дети стали проводить вместе время в различных комбинациях. Марсия иногда присматривала за Крисом, а дети Марсии навещали нас на Уолнат-авеню.

Затем, в одно прекрасное летнее утро 1972 года, стук в дверь начал вплетать еще одну нить в это разрастающееся полотно. Мама вспоминала, как столкнулась лицом к лицу с судебным приставом. Возможно, мой отец никогда бы не бросил Марсию, но Марсия снова решила уйти от него – и на этот раз она была полна решимости довести дело до конца. Она подала на развод и указала адрес на Уолнат-авеню в качестве места, где Уолт должен был получить повестку. Просматривая исковое заявление, мама дошла до раздела, где были перечислены иждивенцы: Сэм, Стейси, Шона, Шелли, Шеннон… и Куинн Маккэндлесс. Имя Куинн стало неожиданностью. Билли, конечно, знала остальных детей и неоднократно приглашала старших к себе домой. Но, конечно же, у Марсии не мог родиться другой ребенок, о котором Билли бы не знала. Она бы знала. Уолт сказал бы ей. Мама немедленно посадила трехлетнего Криса и меня в машину и поехала к дому Марсии. Там она увидела, как Марсия во дворе наблюдает за игрой пятерых своих детей и держит на бедре шестого малыша. Согласно исковому заявлению, Куинн родился незадолго до Рождества 1969 года.

Доказательств постоянных измен отца было слишком много, чтобы их игнорировать, и мама пришла в ярость. Она даже собрала нас с Крисом и отправила к своим родителям в Мичиган. Но следуя схеме, которая впоследствии стала слишком знакомой, она вскоре простила папу и забрала нас. Отец настаивал, что Куинн – не его ребенок.

Маме было проще поверить ему.