Смерть в Дрездене

БОГАРНЭ (Евгений де) родился в Париже в 1781 г. Сын генерала Александра де Богарнэ, гильотированного в 1794 г. по приговору революционного трибунала, и Жозефины Таше де ля Пажери, во втором браке жены генерала Наполеона Бонапарта. Служил в армии под началом Бонапарта, участвовал в итальянском и египетском походах. В 1804 г. — бригадный генерал, в 1805 г. назначен вице-королем Италии, в 1806 г. усыновлен императором с титулом принца империи. В том же году женился на Августе-Амелии, дочери короля Баварии. Со славой участвовал в войне 1809 г. с Австрией. В январе 1810 г. вызван в Париж, чтобы подготовить свою мать к разводу с императором. Повиновался с безмолвной покорностью, чем вызвал в публике немало нареканий…[10]

При формировании Великой армии в 1812 г. сначала командовал четвертым корпусом, состоявшим из французских, итальянских и баварских войск. После внезапной кончины императора Наполеона принял главное командование армией и возглавил несчастный поход в Россию.

3. Воззвание к армии

Солдаты! Вам выпала великая честь осуществить замыслы нашего императора. Слепой рок оборвал его жизнь. Но имя его поведет вас на врага. Россия упорно нарушает условия мира, которые император заключил с ней в Тильзите. Она не желает дать объяснение своим действиям и требует удаления наших войск за Рейн.

Неужели мы оставим на ее произвол наших друзей и союзников в Германии и в Польше? Нет! Меч судьбы занесен над Россией, и ваши руки держат этот меч. Солнце Аустерлица будет освещать нам путь. Вас поведут в бой испытанные полководцы императора. Мы перейдем границу и будем вести войну на земле врага.

Победа в этой войне надежно оградит Европу от посягательств на ее свободу. Эта победа окончательно подорвет положение коварной Англии и покроет французское оружие новой бессмертной славой. Итак, под знаменем, которое дал вам император, вперед — к победе!

Евгений

4. Ольга Истомина — Николаю Истомину в Петербург

Владимирская губ., конец мая 1812 г.

Месяц не писала я тебе, наш милый Николенька. Время в деревне тянется медленно, и кажется, что прошла целая вечность. Маменьке стало лучше может быть, от погоды теплой и сухой. Черемуха отцвела, сейчас дивно цветет вишня. Яблони тоже в цвету. Сад весь белый с розовыми прожилками. Вчера ходили мы с маменькой и няней на папенькину могилку. Все там зелено и мирно. И слезы были светлые, тихие…

А третьего дня заезжал к нам по дороге из города в свое имение г-н Русаков (помнишь его: такой румяный, с черными баками и всегда веселый), сказал, что в столицах все войны ждут. Наполеон, мол, поклялся Россию извести. Оставил нам газеты, маменька делает вид, что их читает. Да что из газет поймешь? Хоть бы ты нам объяснил, к чему дело идет. Приедешь ли летом, как собирался? Я тебя очень жду! Хочется обо всем поговорить. Помнишь наши секретные разговоры у няни в светелке? Маменька нас, бывало, не докличется, а папенька говорил: «Опять военный совет?» Очень мне не терпится, чтобы ты об NN своими словами рассказал, в письмах ведь все как-то не так.

Книжки я твои читаю прилежно. Пробовала Tacite, но очень все это страшно и мрачно. Например, как Нерон устраивал гибель своей родной матери. Не могу такое читать.

Мы совсем не знаем, что думать об отставке Сперанского. Может быть, это нехорошо, но мы с маменькой больше думаем не о нем, хоть нам жаль его искренне, а о тебе и твоей службе. Ты не раз писал, что он желает добра России и ты хотел бы всегда работать с ним. Чем же он мог прогневить государя? Юлия Павловна, вице-губернаторша, была у нас на прошлой неделе и рассказала, что его провезли через Владимир с жандармом. Теперь он в Нижнем. Ты писал, что у него дочь — ангел. Что же с ней? Господи, почему в мире столько зла и жестокости?

Маменька целует тебя тысячу раз и говорит, что в следующий раз обязательно напишет тебе сама, а сейчас ей трудно. Она благословляет тебя снова образом Владимирской божьей матери. Наша Матрена Ивановна тебе кланяется. Старая она совсем стала, и ноги у нее пухнут. А сама исхудала страшно. К маменьке доктор из губернии приезжал, я его попросила Матрену посмотреть. Сказал, долго не протянет. Я поплакала. Внука ее Петра в солдаты забрали. Маменька не хотела, да так мир решил.