Смерть в Голограм

– Шлагбаум жители поселка поднимают каждый своим пультом. Время, когда водитель вместе с Лерой Полянской въехал на территорию, он помнит точно, потому что по первому каналу начались вечерние новости, которые тот не пропускает. Это – восемнадцать часов. Что касается машины самого Полянского: когда он с няней и детьми выезжал, охранник вообще не видел. А вот когда тот возвращался вечером – помнит, но, опять же, примерно. Тогда шел уже футбол, и в окно охранник поглядывал лишь изредка. По его словам, Полянский проехал через пост в районе двадцати трех часов. Второй тайм подходил к концу, плюс было назначено дополнительное время.

– У соседей – сериалы, у охраны – футбол. Идеальные условия для преступления. Орать будут, никто не услышит, – проворчал Савельев. – А что показывают регистраторы в машинах водителя и Полянского?

Фатрушев нервно крутил в руках шариковую ручку.

– Еще не снял показания…

– Ты что, майор, совсем сбрендил? Ты меня сегодня не просто удивляешь, у меня такое чувство, что ты мозги свои дома оставил.

На несколько минут в кабинете повисла напряженная тишина. Савельев снова углубился в протокол первого осмотра.

– Как себя вел муж? – задал он новый вопрос.

Фатрушев потер воспаленные от бессонной ночи глаза, и ответил:

– Мне не понравилось, как он себя вел.

– Мне твои симпатии и антипатии не интересны, майор. Факты давай.

– Слушаюсь, факты. Муж потерпевшей – Александр Яковлевич Полянский, 20 января 1988 года рождения, адрес по прописке Москва, Рочдельская, дом одиннадцать, квартира двадцать пять. Адрес по месту фактического проживания: Московская область, поселок Юсуповский, улица Прибрежная, дом четыре. Официально не трудоустроен, так же как и потерпевшая. Тоже – глогер. Старательно изображал горе, пытался выдавить слезу, но глаза оставались сухими. При этом очень нервничал, постоянно вытирал вспотевшие ладони о фартук.

– Какой еще фартук? – переспросил генерал.

– Обычный, кухонный. У него – кулинарная страница в Голограм. Сказал, что вернулся домой в двенадцатом часу, сразу прошел на кухню и начал готовиться к видеосъемке.

– По времени получается, что он находился в доме во время убийства? – произнес Савельев.

– Верно, – подтвердил Фатрушев. – И по его словам он узнал о том, что рядом, в ванной комнате – труп жены, из звонка подруги Полянской.

– А что говорят другие соседи, из тех домов, что заселены? Может что-то подозрительное рядом на территории поселка видели? Или ты снова «что-то упустил»? – задал серию вопросов Савельев.

В ответ Фатрушев выдал серию глубоких вздохов, потом поерзал на стуле, почесал за ухом и в конце, сделав виноватое лицо, что-то пробормотал себе под нос.

– Фомин, может, ты произнесешь что-то более членораздельное? Какие варианты по мотивам? – спросил Савельев, делая пометки в своем ежедневнике.

– Я согласен с Олегом, больше всего подозрений вызывает муж, – ответил Фомин. – Если регистратор покажет, что он приехал до одиннадцати, то надо вызывать и допрашивать. Надеюсь, регистратор установлен.

– Если регистратор это покажет, то его не в отдел вызывать, а в КПЗ. Ты с него подписку хотя бы взял? – спросил генерал Фатрушева.

– Так точно, – ответил Олег.

– Что по няне?

– Мы утром прозвонили домашний телефон московской квартиры Полянских, – сказал Егор, – трубку никто не взял. Видимо, она с детьми уже вернулась в дом.

– И теперь они с Полянским прекрасно смогут договориться. Скажи за это спасибо своему товарищу. – Савельев кивнул в сторону Фатрушева. – Он должен был снять с нее показания еще ночью, в крайнем случае – утром.

Фатрушев никак не отреагировал на очередной упрек, лишь нервно потер подбородок.

– Товарищ генерал, разрешите? – спросила Рита Российская.

– Слушаю, – пробурчал генерал.

– Есть одна версия, – начала Рита. – Насколько успели, мы изучили часть публикаций погибшей. Так вот, полгода назад в прямом эфире Голограм ей делали пластическую операцию на грудь, скорее всего, в обмен на рекламу клиники. Даже – не делали, а переделывали. Так как ранее она ставила импланты в другом месте, и все это мероприятие рекламировала в прежней социальной сети. Судя по ее текстам в Голограм, тот результат ее не устроил, и она масштабно критиковала хирурга, называя его косоруким Франкенштейном.

– А вот я недавно смотрел ужастик, где чувак переделал себя полностью для того, чтобы, в первую очередь, морально и душевно ему стало легче жить. В новом теле, то есть, – вступил Петр. – Так вот он каждый день записывал, как меняется его сознание, отношение к миру и себе. И прикиньте, однажды он листает свои записи и понимает, что последняя полностью совпадает с первой, которая была до операции. То есть ничего по итогу не изменилось, лучше не стало. Все было зря, напрасно!

– Очень ценная информация, Незабудько, – произнес Савельев.

– Простите, не подумал, – извинился Петро.

– Вы последнее время вообще редко думаете, – проворчал генерал. – Фамилия хирурга и кто его допрашивал?

Маргарита отрыла ежедневник.