Смерть в Кесарии

Впрочем, тревожное ожидание на лицах несколько поубавилось, после того, как Розовски обратился к ним по-русски.

— Не волнуйтесь, пожалуйста, — сказал он и улыбнулся успокаивающей улыбкой. — Нам просто нужно задать вам несколько вопросов. Не возражаете?

— Нет, кончено, задавайте, — сказала жена. — Проходите, садитесь.

Муж молча кивнул, как бы подтверждая приглашение.

Розовски еще раз огляделся по сторонам. Еще одно отличие этого номера от 312-го — гораздо больше сумок. Если бы, не дай Бог, что-то случилось с этой парой, полиция провозилась бы с обыском куда дольше.

— Вы прилетели вчера? — спросил Натаниэль.

— Позавчера, во второй половине дня.

На вопрос, не заметила ли она сегодня утром что-нибудь подозрительное, женщина ответила:

— Мы ничего не видели. И потом — я ведь не знаю, что может быть подозрительным, а что — нет.

Ее муж настороженно поглядывал то на Дани, то на Розовски и хранил молчание.

— Спроси: когда они в последний раз видели свою соседку? — спросил Дани.

Натаниэль перевел.

— Соседку? — переспросила женщина. — Галю?

— Вы ее знаете?

— В аэропорту познакомились. Третьего дня. Пока ждали вылета. А что?

— Что она вам рассказывала? — спросил Розовски. — К кому она летит, чем собирается заниматься?

Супруги переглянулись.

— Ни к кому, — ответил муж. — Сказала только, что ее муж скоропостижно скончался. Не дождался ее приезда. Вот ведь как бывает.

— Они ведь в разводе, — заметил Натаниэль.

— Это был фиктивный развод, — сказала жена. — Она объяснила, что иначе Леву, ее мужа, не выпустили бы.

— Леву? Его звали Ари…

— Это он в Израиле стал Ари. А в Союзе его звали Лева. Лев Розенфельд.

— Розенфельд? — вмешался Дани, уловив в мешанине слов чужого языка знакомую фамилию. — При чем тут Розенфельд?

— Ни при чем, — быстро ответил Розовски и снова обратился к женщине. — Так когда вы видели Галину Соколову в последний раз?

— А что случилось?

— Ничего-ничего. Ответьте, пожалуйста.

— Утром. Часов в десять.

— Понятно. А почему, вы говорите, их бы не выпустили вместе с мужем? — спросил Розовски.

— Потому что она работала в клинике номерного института. Это было еще в восемьдесят седьмом.

— Понятно.

— Что они говорят? — спросил Дани.

— Они ее видели в десять утра.

— О чем ты разговаривал с ними так долго?

— Рассказывали о Соколовой.

— Они что, были знакомы раньше?

— Познакомились позавчера, в аэропорту.

Натаниэль снова обратился к супругам:

— На этом этаже живут те, кто прилетел с вами?

— По-моему, да, — ответила жена. — Нас всех позавчера привезли сюда. Я имею в виду — тех, кто еще не решил, куда поедет, у кого нет в Израиле родственников. Ну, конечно, некоторые не захотели в Тель-Авив, решили, что это будет дорого. А нам пока нравится.

— Это пока, — заметил Розовски. — Дай Бог, чтобы вам и дальше нравилось.

— А вы тоже из Союза? — поинтересовался муж.

— Тоже. Из Минска. А до того — из Крыма.

— И давно?

— Двадцать три года, — ответил Розовски.

— Вы работаете в полиции?

— В общем, да.

— Что они говорят? — снова спросил Дани.

— Ничего, знакомятся, — ответил Розовски. — Удивлены, по-моему, тем, что репатриант работает в полиции.

Дани пожал плечами.

— Ты уже не работаешь. Ну, это неважно. Спроси: кого-нибудь постороннего на этаже сегодня не было?

Натаниэль перевел.

— Нет, — уверенно сказала жена. — Никого не было. Только одна женщина приходила утром. Недавно ушла. Она долго занималась с нами. Не только с нами двумя, я имею в виду — со всеми, кто вчера прилетел.

— Откуда женщина?

— Из отдела абсорбции. Объясняла, что нужно делать с бумагами, которые нам вручили в аэропорту «Бен-Гурион» и куда следует идти в первую очередь. Большое ей спасибо, а то мы вроде слепых котят здесь.

— И глухих, — добавил муж. — И немых. Хорошо, хоть она говорила по-русски.

— Ну что? — спросил Дани.

— Говорят, что никого не было, кроме сотрудницы Министерства абсорбции. Она им объясняла, как пойти в банк, как пойти в Министерство внутренних дел и прочее.

— К ним скоро приставят нянек круглосуточно, — сказал Дани. — Может, оно и к лучшему, по крайней мере, будут под присмотром. Пусть опишут эту сотрудницу. Может, она представилась?

— Ты полагаешь… — начал было Натаниэль.

— Ничего я не полагаю, — перебил Дани. — Просто хорошо бы отыскать эту служащую. Может быть, она что-нибудь видела здесь. Думаю, от нее будет больше толку.

— Эта служащая, — сказал Натаниэль, вновь обращаясь к супругам, — она представилась вам?

Они задумались.

— Кажется, да, — ответила жена. — Ты не помнишь, Миша?

— Эстер, — уверенно ответил муж. — Точно — Эстер. Вот фамилию не запомнил.

— Я понял, — сказал Дани, когда Натаниэль собрался перевести. — Значит, Эстер из Министерства абсорбции. Ладно, пошли.

В коридор они вышли как раз в тот момент, когда санитары выносили из триста двенадцатого укрытое простынью тело Соколовой.

К ним подошел Ронен Алон.

— Ты был прав, — он развел руками. — Портье ничего особенного рассказать не смог. Правда, тебя он описал более-менее точно.

— Соседи тоже, — добавил Дани.

— Что — тоже?

— Тоже ничего толком рассказать не могли. Но, возможно, у нас будет свидетель потолковее.

— Кто?