Смерть в хрустальном дворце

– Я занята, – произнесла мадам Аркана голосом испорченного восьмилетнего ребенка. – Я хочу играть в куклы.

– Дорогая, у тебя все время в мире, чтобы играть в куклы. А мне нужна твоя помощь. Это отнимет всего одну минутку! Пожилая леди очень взволнованна, – сообщила мадам Аркана.

– Говоришь, все время в мире. Я уже не в вашем мире, – произнес голос маленькой девочки. – Я…

– Не капризничай, Этель, или я больше не стану обращаться к тебе за помощью. А я знаю, как ты любишь компанию, – произнесла мадам Аркана своим обычным голосом.

– Ладно. Она не любит, когда ее называют старой, хотя выглядит так, будто умерла в сто десять лет. У нее очень морщинистое лицо, напоминает слоновью кожу. Говорит, что ее зовут Александрия. Александрия фон что-то. Биттер?

– Этого не может быть! Моя бабушка была баронессой Александрией фон Риттер, – сказал мне Клаус.

– Это какое-то иностранное имя, – продолжала Этель. – От нее пахнет средством от моли и лавандой.

– Lieber Gott. Es ist meine Oma. Ich bin hier, Grosmutter [16].

– Она говорит, что ее правнуки в опасности.

– Питер и Генрих?

– Она кивает. Она говорит, что видит, как они идут по дороге. Впереди черная туча. Она спускается к земле. Они идут к ней. Идут медленно. Они не хотят идти этой дорогой. Они знают, что в этой туче заключено что-то плохое. Они не хотят идти туда, но они вроде бы должны. Я не понимаю, почему бы им не пойти другой дорогой.

– Wo ist? [17]

– Она говорит, что туча большая, очень большая. Приближается самая жуткая гроза, которую она когда-либо видела. Эта буря пугает ее. Она пугает многих. Это плохо, плохо. Она говорит, что Питер и Генрих не должны идти к этой туче. Если они туда пойдут, то умрут. Но если буря разразится, то выбора у них не будет. Мне страшно, мадам Аркана. И старушка страшная. Я больше не буду с ней разговаривать. Она теперь говорит все быстрее и быстрее. Я не успеваю за ней.

– Но я должен знать больше! – воскликнул Клаус, переходя на английский. – Девочка, я должен знать, что угрожает моим сыновьям.

– Я не стану смотреть. Не буду! – сказала Этель. – Это очень страшно. Ужасно.

Мадам Аркана рухнула лицом на стол.

– Что нам делать? – закричала Риченда.

– Я думаю, что нам нужно сидеть и не дергаться, как она велела, – спокойно ответила я.

– Вы правы, мисс, – согласился мужчина с заурядной внешностью. – Я видел все это раньше. Она придет в себя через пару минут.

Я чувствовала, что сидящий рядом со мной Клаус сильно обеспокоен.

Мадам Аркана подняла голову.

– Простите, – сказала она. – Иногда Этель бывает совершенно неуправляемой. С ней трудно работать, и я уже устала.

– Но со мной пока никто не разговаривал, – сказала Риченда.

– Иногда у духов нет для нас никаких сообщений, несмотря на то, как нам хочется получить их, – пояснила мадам Аркана, голос которой звучал устало.

– Но у меня серьезная проблема, – заявила Риченда. – Мне нужен совет.

Мадам Аркана склонила голову.

– Я попробую еще раз. Но предупреждаю: я не могу заставить духов говорить. Все зависит от их желания. – Она несколько раз глубоко вдохнула. – Есть здесь кто-нибудь, кто хочет поговорить с кем-то из присутствующих?

Затем внезапно я услышала голос своего отца из уст мадам Арканы. Он звучал так, словно отец находился в одном помещении с нами.

– Он хороший человек, – говорил отец.

Я почувствовала, как у меня по щеке покатилась слезинка. В горле пересохло, я не могла произнести ни слова. Я понимала, что отец дает свое благословение на мой брак с Бертрамом. У меня стало спокойно на душе. Мой отец был мудрым и сострадательным человеком. Даже при жизни он обладал умением заглянуть в сердца людей. Если он считает Бертрама хорошим человеком, то можно не сомневаться: я сделала правильный выбор.

Мадам Аркана еще раз рухнула на стол. Рассыпались ее волосы. Когда она подняла голову, то выглядела очень растрепанной.

– Все, сил больше нет, – объявила она невероятно усталым голосом. – Больше не могу. Можете разорвать круг. Я на сегодня закончила.