Смерть в конверте

– Героическая девчонка. Тем более что раскрыла все карты по банде Бутовского: кто, где, когда. И вывела на чистую воду предателя Бобовника. Причем сделала это вовремя – аккурат к его аресту в кремлевском тоннеле. Если бы не она, глядишь, и проскочил бы мерзавец по чужим документам.

Друзья выпили по глотку, закусили малосольными огурцами и ржаным хлебом.

– Так что же ты решил по ней? – настаивал Старцев.

– Я с тобой хотел посоветоваться.

– Нет, брат. Ты заканчивал дело, тебе и принимать решение.

Сашка почесал затылок. И, посмеиваясь, стал загибать пальцы:

– В установленном в бане сейфе найдено большое количество драгоценностей и ювелирных изделий, награбленных Бутовским и его подельниками. Но там оказалось подозрительно мало наличных советских денег. Это раз. Дом с участком по 2-му Астрадамскому тупику поспешно продан за символическую цену родной тетке сестер; кажется, ее имя Евдокия. Это два. И наконец, обе сестры бесследно исчезли в ту же ночь, когда бандиты попытались пробраться на территорию Кремля. Это три.

– Ну? И какой же вывод? – насмешливо глядел на товарища Иван.

– Вывод таков: я знаю, где искать Екатерину и Дарью Лоскутовых. Сейчас они в крымском поселке Кокташ – живут у той пожилой женщины, что спасла и выходила Катю. А ближе к будущему лету на южном склоне лесистых гор – где-нибудь в районе Судака – строители возведут новенький одноэтажный дом с большим садом, с хорошей верандой и прекрасным видом на море. Кстати, догадываешься, почему дом будет одноэтажным?

– Конечно, – опять улыбнулся Иван. – Потому что с протезом неудобно скакать по лестницам. Это я тебе доложу как инвалид со стажем.

– Верно. И обретут наконец эти три женщины свое заслуженное счастье. Поэтому, Ваня, искать сестер я не буду и письмо к уголовному делу приобщать не стану. – Васильков чиркнул спичкой и закурил папиросу.

Выпустив клуб дыма, он поднес спичку к уголку исписанной тетрадной странички и поджег ее.

Остатки почерневшей бумаги с минуту догорали в пепельнице.

– Но ведь Лоскутова должна дать показания против Бобовника, – напомнил Старцев.

– Мы его уже раскрутили на признание. А на суде против него будет свидетельствовать начальник штаба отряда Анатолий Студеный. Думаю, этого будет достаточно для высшей меры.

– Одобряю, – кивнул Иван.

* * *

Друзья сидели на веранде до позднего вечера. Глядя на неподвижный огонек керосиновой лампы, долго молчали. Потом Александр сказал:

– Я одного не пойму, Ваня. Нам с тобой уже по тридцать оборотов вокруг Солнца, а мы все как пацаны: бегаем, воюем… Казалось бы, честно исполнили долг, отстояли Родину. Ты вон с ногой мучаешься до сих пор, у меня шесть шрамов на теле. Чего еще надо? Так нет же, опять нас тянет на приключения. Опять не спим ночи напролет, напрягаем до предела мозги, выслеживаем, стреляем…

– Я, кажись, отстрелялся, – вздохнул товарищ. – Теперь буду сидеть в кабинетной засаде.

– Брось, еще побегаем. Вон даже Урусов иногда выезжает с группами на место преступления. А тебе сам бог велел помогать мне на первых порах.

– Ну, если попросишь – с радостью помогу.

– Вот это другое дело. Наливай…