Читаем Смерть в кредит полностью

Два или три дня спустя Куртиаля вызвали в комиссариат… Явился посыльный… Это случалось довольно часто… Было немного неприятно… Но всегда все улаживалось… На всякий случай я тщательно почистил его костюм… Он слегка завернул свои манжеты… Он не сомневался, что ему удастся оправдаться… Его долго не было… Обычно он возвращался сияющим… Он приводил их в замешательство… Своим знанием законов… всех малейших тонкостей и деталей… Но на этот раз… все оказалось гораздо серьезнее!.. Дело не хотели прикрывать!!! Эти ублюдки с «Вечным двигателем» не давали покоя комиссарам… Один, с улицы Фран-Буржуа, получал по двенадцать жалоб в день!.. Другой комиссар с улицы Шуазёль вообще был вне себя… Его совершенно довели!.. Он угрожал обыском… Тот, что был до него, в январе, был гораздо сговорчивее, но его перевели в Лион… Этот же оказался настоящим дерьмом. Он предупредил Куртиаля, что, если мы будем продолжать наши махинации с «Конкурсом», он выдаст ордер на обыск!.. Он явно хотел выслужиться… Он прибыл сюда черт знает из какой дыры!.. Его переполняла жажда деятельности!.. Это именно он сбивал с толку нашего печатника! Он только и думал, как бы нас опустить!.. Телефон больше не работал. Его отключили, мне нужно было сходить на почту… Он молчал уже три месяца… Изобретатели-жалобщики должны были являться лично… Переписку мы больше не вели… Мы получали слишком много писем!.. Эти юридические дрязги вконец подорвали наши нервы… Мы только вытаскивали купюры из конвертов… А остальное выбрасывали… Нам было не до них!.. Мы были напуганы не на шутку!..

Куртиаль оказался бессилен… Комиссар с Шуазёль застрял у него поперек горла, это был настоящий ультиматум!.. Он вернулся мертвенно-бледным…

– Никогда еще!.. Ты слышишь меня, Фердинанд! Никогда!.. Вот уже тридцать пять лет, как я работаю для науки!.. как я буквально распинаю себя! Именно так… ради образования… и воспитания масс… Никогда еще не обращались со мной так, как этот подонок!.. У меня просто нет слов! Да! Этот молокосос!.. Это жалкое ничтожество!.. За кого он меня принимает, этот шут?.. За свихнувшегося придурка? Торговца контрамарками? Какая наглость! Какое бесстыдство! Обыск! Задолбил одно, как испорченный патефон! «Обыск» и все! Ну и пусть он приходит, этот кретин! Что он найдет? О! Видно, что он новичок! Он еще девственник в этой области! Провинциал! Я тебе говорю! Сразу видно, что от сохи! Но этот несчастный напрасно усердствует! У него явно разыгралось воображение! Воображение! О! Это ему обойдется дороже, чем мне… О, да? Черт побери! А тот, с улицы Абукир! Он тоже хотел прийти! С обыском! Ну пришел, посмотрел! Они перевернули весь дом! Эти грязные отвратительные сволочи… Только все переворошили и смотались… Veni! Vidi! Vici! Стадо грязных убогих скотов! Прошло уже два года! А я до сих пор с отвращением вспоминаю это! И что же нашел этот Видок… Какие-то бумажонки и старую штукатурку… Он весь был покрыт мусором! Мокрая курица! Несчастный!.. Они рылись везде! Но не смогли понять ни слова… Ничтожные тараканы. О! Засранцы! Жалкие вонючие тупицы!.. Ослы-законники… Навозные жуки, я-то их хорошо знаю!..

Он показывал мне куда-то наверх, на бесчисленные груды… и залежи… Это напоминало настоящие ледники, скалы с угрожающими выступами! Они были такие шаткие!.. Было бы очень странно, если бы комиссар с Шуазёль не спасовал перед этими горами! Этими нависающими лавинами…

– Обыск! Обыск! Запомни мои слова! Бедняга! Бедный мальчишка! Жалкая несчастная личинка!..

Хоть он и храбрился, тем не менее эти угрозы его беспокоили… Он был очень взволнован!.. На следующий день он специально пошел к этому юнцу… Попытаться убедить его в том, что тот заблуждается на его счет… Полностью! Совершенно!.. Его просто очернили!.. Это было вопросом чести… Ему не давали покоя оскорбления этого сопляка… Он даже забросил гантели… Он был в смятении… Что-то бормотал, сидя на стуле… Он мог говорить только об этом обыске… Он даже позабыл о моем научном образовании!.. Он не хотел никого принимать! Говорил, что теперь уже нет смысла! Я постоянно вывешивал маленькую табличку «Заседание комитета».

Перейти на страницу:

Все книги серии Книга non grata

Смерть в кредит
Смерть в кредит

Луи-Фердинанд Селин (1894–1961) – самый скандальный, самый противоречивый, самый несчастный и самый талантливый французский писатель XX века. Всю жизнь он стремился вырваться из нищеты – и всю жизнь работал, как проклятый, за гроши. Пытался растолкать одурманенный алкоголем и одураченный правителями народ – а в ответ получал ненависть. Указывал на истинных зачинщиков кровопролитных войн – а его клеймили как нациста и антисемита. Будучи по образованию врачом – сам серьезно болел из-за полученного на войне ранения и тягот тюремного заключения. Страстно любил Францию – а пришлось быть изгнанником в Данию. Одни возвеличивали его как гения, другие ниспровергали как амбициозное ничтожество. «Селин остается самым великим из современных французских романистов… с могучим лирическим даром», – утверждал драматург Марсель Эме. «Отвращение к Селину возникло у меня почти сразу… Терпеть не могу литературу, бьющую на эффект, ибо она охоча до клеветы и копания в грязи, ибо взывает к самому низменному в человеке», – возражал нобелевский лауреат Альбер Камю.Сам же себя Селин называл «мандарином бесчестия» и «рыцарем Апокалипсиса».Одна из самых шокирующих его книг – «Смерть в кредит» (1936). В ней писатель, не стесняясь в выражениях, жестко и надрывно описал все уродства жизни парижского дна, которые он наблюдал в юности. Читая о воинствующем аморализме, вы всеми порами ощутите мерзость окружающей обстановки с ее беспросветной безысходностью и ложью. Однако роман вызывает неоднозначные эмоции. С одной стороны картины абсурда и несправедливости пробуждают чувство негодования и протеста. А с другой – вызывает удивление какое-то почти мазохистское упоение автора хаосом. Но в этом и есть весь Селин, произведения которого до сих пор вызывают яростные споры и разноголосицу мнений.

Луи Фердинанд Селин

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.…1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну. Вместе с женой Анной они пишут и распространяют открытки с призывами сопротивляться. Но соотечественники не прислушиваются к голосу правды – липкий страх парализует их волю и разлагает души.Историю Квангелей Фаллада не выдумал: открытки сохранились в архивах гестапо. Книга была написана по горячим следам, в 1947 году, и увидела свет уже после смерти автора. Несмотря на то, что текст подвергся существенной цензурной правке, роман имел оглушительный успех: он был переведен на множество языков, лег в основу четырех экранизаций и большого числа театральных постановок в разных странах. Более чем полвека спустя вышло второе издание романа – очищенное от конъюнктурной правки. «Один в Берлине» – новый перевод этой полной, восстановленной авторской версии.

Ханс Фаллада

Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники

Трагедия одиночества на вершине власти – «Калигула».Трагедия абсолютного взаимного непонимания – «Недоразумение».Трагедия юношеского максимализма, ставшего основой для анархического террора, – «Праведники».И сложная, изысканная и эффектная трагикомедия «Осадное положение» о приходе чумы в средневековый испанский город.Две пьесы из четырех, вошедших в этот сборник, относятся к наиболее популярным драматическим произведениям Альбера Камю, буквально не сходящим с мировых сцен. Две другие, напротив, известны только преданным читателям и исследователям его творчества. Однако все они – написанные в период, когда – в его дружбе и соперничестве с Сартром – рождалась и философия, и литература французского экзистенциализма, – отмечены печатью гениальности Камю.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Альбер Камю

Драматургия / Классическая проза ХX века / Зарубежная драматургия
Роза и тис
Роза и тис

Хотя этот роман вышел в 1947 году, идею его писательница, по собственному признанию, вынашивала с 1929 года. «Это были смутные очертания того, что, как я знала, в один прекрасный день появится на свет». Р' самом деле, точно сформулировать идею книги сложно, так как в романе словно Р±С‹ два уровня: первый – простое повествование, гораздо более незатейливое, чем в предыдущих романах Уэстмакотт, однако второй можно понимать как историю о времени и выборе – несущественности первого и таинственности второго. Название взято из строки известного английского поэта Томаса Эллиота, предпосланной в качестве эпиграфа: «Миг СЂРѕР·С‹ и миг тиса – равно мгновенны».Роман повествует о СЋРЅРѕР№ и знатной красавице, которая неожиданно бросает своего сказочного принца ради неотесанного выходца из рабочей среды. Сюжет, конечно, не слишком реалистичный, а характеры персонажей, несмотря на тщательность, с которой они выписаны, не столь живы и реальны, как в более ранних романах Уэстмакотт. Так что, если Р±С‹ не РёС… детализированность, они вполне Р±С‹ сошли за героев какого-РЅРёР±СѓРґСЊ детектива Кристи.Но если композиция «Розы и тиса» по сравнению с предыдущими романами Уэстмакотт кажется более простой, то в том, что касается психологической глубины, впечатление РѕС' него куда как более сильное. Конечно, прочувствовать сцену, когда главные герои на концерте в РЈРёРЅРіРјРѕСЂ-Холле слушают песню Рихарда Штрауса «Утро» в исполнении Элизабет Шуман, СЃРјРѕРіСѓС' лишь те из читателей, кто сам слышал это произведение и испытал силу его эмоционального воздействия, зато только немногие не ощутят мудрость и зрелость замечаний о «последней и самой хитроумной уловке природы» иллюзии, порождаемой физическим влечением. Не просто понять разницу между любовью и «всей этой чудовищной фабрикой самообмана», воздвигнутой страстью, которая воспринимается как любовь – особенно тому, кто сам находится в плену того или другого. Но разница несомненно существует, что прекрасно осознает одна из самых трезвомыслящих писательниц.«Роза и тис» отчасти затрагивает тему политики и выдает наступившее разочарование миссис Кристи в политических играх. Со времен «Тайны Чимниз» пройден большой путь. «Что такое, в сущности, политика, – размышляет один из героев романа, – как не СЂСЏРґ балаганов на РјРёСЂРѕРІРѕР№ ярмарке, в каждом из которых предлагается по дешевке лекарство РѕС' всех бед?»Здесь же в уста СЃРІРѕРёС… героев она вкладывает собственные размышления, демонстрируя незаурядное владение абстрактными категориями и мистическое приятие РїСЂРёСЂРѕРґС‹ – тем более завораживающее, что оно так редко проглядывает в произведениях писательницы.Центральной проблемой романа оказывается осознание Р

Агата Кристи , АГАТА КРИСТИ

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза