Смерть в любом случае (СИ)

— Как странно. Что за блажь обучать женщин военному ремеслу! У вас там, на Островах все с приветом. Неужели, тебе самой не хочется заниматься чем-нибудь более спокойным и менее опасным для жизни и здоровья?

— Я занимаюсь тем, чему меня учили, ваша милость. Ничего больше я не умею делать.

— Есть многое, чему можно быстро научиться. К примеру, — тут князь ненадолго задумался, — в конце концов, есть наложницы. Самое подходящее дело для женщины.

На лице Нарсин появилась красноречивая гримаса, без слов говорящая о том, как она к этому относится. Ну конечно, женщина должна ублажать мужчину, больше она ни для чего не годна. Выполнять его желания, терпеть капризы и сносить плохое настроение. А главное, быть всегда довольной, ведь это ее предназначение.

— Разве я плохо выполняю свою работу? — прямо спросила Нарсин.

— Дело не в этом. Выполняешь ты хорошо, спору нет. Только зачем тебе это?

— Мне это нравится.

— Тебе нравится подвергать свою жизнь опасности? Нравится постоянно получать колотушки? Или тебе больше нравится убивать и калечить?

— Мне нравится, что со мной считаются, — ответила девушка, — а когда я сворачиваю кому-нибудь шею, в глазах зрителей появляется неподдельное уважение.

Она едва не рассмеялась, заметив выражение лица князя. Что-то слова о шее не пришлись ему по душе. А он думал, что она попросится к нему в наложницы? Держи карман шире. Уж лучше тогда в служанки.

— Вижу, тебя уже не исправить, — заключил Делир позднее.

Нарсин сдержала презрительную усмешку. "Исправить"! Это он называет исправлением! Женщина посягнула на мужское дело! Как она посмела?

— Ты ведь понимаешь, что тебя могут убить, — добавил он.

— Разумеется. Меня много раз пытались убить. Возможно, какая-нибудь из попыток и увенчается успехом.

— И ты не боишься этого?

— Все мы когда-нибудь умрем, — философски заметила Нарсин.

— Золотые слова. Но лучше умереть как можно позже. И не в столь цветущем возрасте.

— Некоторые умирают в младенчестве. И потом, главное — не то, когда умереть, а то, как умереть. Любой согласится, что смерть быстрая и безболезненная предпочтительней мучительной и долгой.

— Я вижу, ты в этом поднаторела. И все же, я считаю, глупо умирать, не познав всех радостей жизни. Ты ведь даже замужем не была.

— Была.

— Была? И что случилось?

— Он мне надоел.

На лице князя так явно отразилось все, что он подумал, что Нарсин все-таки хмыкнула.

— О нет, я его не убила. Я просто ушла, вот и все.

Видимо, это объяснение было немногим лучше.

— Но так не поступают. Нельзя так просто уходить от мужей. Они могут обидеться.

— Это вряд ли. Он рад — радешенек, что от меня избавился.

Князь едва не поперхнулся. Помедлив, он сказал:

— М-да. Судя по всему, вы были идеальной парой.

Тучный эгрибский купец на идеального супруга не тянул, но Нарсин не стала вдаваться в подробности. Она и так слишком разговорилась.

Впрочем, князь не стал больше допытываться. Видимо, ему тоже хватило вопросов. Или ответов. Он встал и направился в спальню со словами:

— Проследи, чтобы меня никто не беспокоил.

— Минуточку.

Нарсин первой отворила дверь и прошла вовнутрь, достав длинный и острый клинок. Она обошла всю спальню, проверила все углы, заглянула даже под кровать и наконец проговорила:

— Все чисто. Заходите, ваша милость.

— Ты думаешь, убийца может прятаться под кроватью? — ухмыльнулся князь, но тут же стал серьезным, — впрочем… Настали времена, когда следует быть очень осторожным.

"Наконец, ты это понял", — прокомментировала Нарсин про себя.

Она пропустила князя вперед, а сама вышла и закрыла за собой дверь. Чтобы выжить, нужно быть очень осторожным и внимательным. А главное, слушать тех людей, которые кое-что в этом понимают. Но как правило, это всегда делается слишком поздно.

Нарсин буквально выполнила приказ князя. К нему в спальню никто не вошел. Впрочем, почти никто и не пытался туда вламываться, им хватало и словесного запрета. Под "почти" подразумевалась Селрена. Она, оправившись после вынужденного переодевания, решила предпринять новую попытку и появилась в княжеских покоях к вечеру. Уверенным шагом прошла к нужной двери, метнула на стоявшую Нарсин презрительный взгляд и протянула руку к ручке. Девушка сказала:

— Туда нельзя.

— С чего бы это? — фыркнула Селрена, — мне можно.

— Никому нельзя. Его милость распорядился, чтобы его никто не беспокоил.

— Ко мне это не относится, — Селрена вновь собралась открыть дверь, но Нарсин преградила ей дорогу.

— К вам это относится в той же степени, что и к другим. Слово "никого" подразумевает то, что никто не должен туда входить.

— Отойди, — наложница сдвинула брови.

Нарсин не двинулась с места.

— Ах, ты…, - и Селрена добавила такое слово, что вызвала в младшем телохранителе легкое удивление, — пошла вон! Ты что, глухая? Не знаешь, кто я такая?

— Знаю это прекрасно. Вы — княжеская наложница. Неужели, это подразумевает, что вы можете игнорировать княжеские приказы?