Смерть в объятиях прибоя

Ольга вернулась. Следом за ней в комнату проскользнула Инга с книгой в руках. Жене вдруг подумалось, что желание девчонки все время прижимать к себе какой-нибудь том похоже на способ иметь какую-то внешнюю поддержку и защиту. Инга, большую часть жизни проводящая с книгами, на подсознательном уровне воспринимает их как друзей и, возможно, гораздо комфортнее чувствует себя, когда книги рядом. А может быть, она просто решила почитать во время скучной взрослой беседы. Она и уселась сбоку у стены, за шкафом. И сразу открыла заложенную пальцем страницу.

— Итак, — тем временем произнес майор, — я бы хотел рассказать вам о том, что мы установили из событий, произошедших перед и во время убийства Вершинина. Предупреждаю сразу, что делаю я это не для того, чтобы держать вас в курсе дела, а только чтобы ещё раз проверить последовательность передвижений и действий всех вас в ту ночь и заполнить некоторые белые пятна.

Кто-то резко стукнул чашкой о блюдце. Дина принялась что-то шептать на ухо Алине. Но, заметив, что на них обращают внимание, смолкла.

— Вначале о самом убийстве. — Майор прокашлялся. — Вершинина, и это подтвердила экспертиза, ударили по голове одним из мечей, висевших у камина. А точнее, тем, что поменьше. После этого меч вымыли в морской воде, удалив все отпечатки пальцев и смыв кровь, и повесили обратно на стену гостиной. Раненый упал в воду, не смог выплыть и захлебнулся. Вот такая последовательность. Время смерти — примерно с часу до трех часов ночи. Скорее всего, два часа или половина третьего.

«Скорее всего, я в это время уже спала» — подумала Женя. — Я знаю только, что около полуночи или чуть позже Сашка разговаривал на пирсе с Алиной. Но знает ли об этом майор? Её мысль зацепилась ещё за что-то, но возможности обдумать это пока не было.

— А теперь начнем по порядку. Ужин начался в семь часов вечера. Присутствовали все, кроме Вершинина. Он приехал последним, около восьми. Очевидно, был голоден, потому что когда примерно в полдевятого все пошли танцевать, он остался в столовой и продолжал ужинать. Кроме него, тут оставался Никита Игоревич Дунаев, да и все остальные время от времени заходили. Так?

Гоблин кивнул. Он сидел, уложив на стол локти, и внимательно слушал Караваева. Прочитать что-либо на его лице было невозможно, но Жене показалось, что он чем-то раздражен, хотя и усиленно это скрывает. Впрочем, спокойных и нераздраженных сейчас в комнате было мало. Разве что парень с портфелем, Палий да сам майор. Остальные сдержанно психовали.

Танцы продолжались примерно до половины одиннадцатого, потом в гостиную подали десерт: фрукты, мороженое и клубнику со сливками, и госпожа Ротман отпустила горничных, всех троих. Они отправились на остановку автобуса и уехали в город. Кондуктор автобуса это подтвердила, в такое позднее время пассажиров было немного. А охрана засвидетельствовала, что больше горничные в ту ночь не возвращались.

Жене показалось, что дверь столовой слегка дрогнула, и раздались тихие удаляющиеся шаги. Или это ей показалось? Хотя было бы странно, если бы горничные не пытались подслушивать.

Около одиннадцати часов вечера танцы закончились, и ещё примерно полчаса все, кроме Инги Рыжовой, оставались в гостиной. Туда пришел и Вершинин. Пинчук и Ротман сняли со стены шпаги, а Дунаев — меч. Шел общий разговор. Инга ушла раньше, ещё до танцев. Она поднялась на балкон и там читала до темноты. Потом пошла к морю и уселась в шезлонге на пирсе. На том, который слева от дома.

— Откуда вы это знаете? — удивилась Инга. — Хотя все так и было.

— Вас видели несколько человек, — ответил Караваев. — До которого часа вы пробыли на пирсе?

— Не знаю, я сидела одна, слушала плеск воды и незаметно уснула. Проснулась потому, что замерзла, и пошла к себе. Мамы ещё не было. На часы я не смотрела, очень хотелось спать.

Наверное, не только Жене пришла в голову мысль о том, что Инге тут довольно одиноко. Скучно общаться с взрослыми людьми, занятыми своими воспоминаниями, неинтересно слушать их разговоры. Лучше читать или сидеть у моря.

— В половине двенадцатого в гостиной никого уже не оставалось. Последним ушли Алина Оскаровна и Ольга Георгиевна. Они собрали стаканы и тарелки, оставшиеся на столиках, и увезли тележку с грязной посудой на кухню.

— Правильно, — кивнула Алина. — Потом мы пошли гулять, вокруг дома и к морю. Мы поднимались на левый пирс, но дошли только до середины. Боря заиграл на гитаре и мы вернулись его слушать.

— Кроме Бориса, на террасе сидели Надежда Федоровна и Василий Игоревич. Евгения Аркадьевна и Дина Станиславовна совершили короткую прогулку и вернулись в дом, чтобы переодеться. Потом Дина Станиславовна встретила Дмитрия Александровича и увела его на балкон для серьезного разговора.

Все завороженно слушали рассказ майора, казавшийся слишком сложным из-за бесконечного упоминания их полных имен и отчеств. Все вместе они звучали странно и непривычно. Дина страдальчески морщилась, а Пинчук от внимания даже рот приоткрыл.