Смерть в пяти коробках

— То, что я сказала, общеизвестно; больше я вам ничего сообщить не могу. Попробуйте связаться с французской полицией или полицией Монако, все сразу выяснится.

— Именно так я и поступлю. А тот итальянец в Монте-Карло… какой диагноз поставили в свидетельстве о его смерти? Ведь доказать отравление совсем нетрудно.

— Ничего не доказано. Как я и говорила, дело замяли.

— И все же… при данных обстоятельствах… возможно, он все же умер ненасильственной смертью?

— Она отравила итальянца таким же способом, каким вчера ночью отравила напитки! — заявила Марша. — Повторяю, я следила за вами все утро. Вы ведь были у нее дома? Там был и мой отец. Я вломилась к ним сразу после вас. Мне было очень страшно, но я была такая злая, что мне уже было все равно. Боюсь, я устроила скандал; зато мне удалось кое-что выяснить. Помните, я говорила: когда она ужинала с итальянцем, то пила из его бокала?

— Да.

— А вчера ночью она пила из бокала моего отца!

— Да, мисс, по крайней мере, она так нам сказала, — проворчал Мастерс.

— Более того, она попробовала приготовленный коктейль, как только смешала его! Отхлебнула прямо из шейкера. Так?

— Так.

— Пить из шейкера неудобно, — заявила Марша, испустив еще один глубокий вздох. — Вы только представьте: надо ухитриться поднять полный шейкер, наклонить его, не расплескав, и отпить через край. А чтобы такая «рафини-и-рованная» длинноногая ханжа, как Бонита Синклер, вела себя так вульгарно!..

— Не знаю. Я, мисс, коктейлей не пью. Мне подавай пиво. Но…

— Разумеется, она поступила так не случайно. Я все утро тренировалась с зубным эликсиром и могу вам сказать: все получается. Надо набрать в рот немного жидкости и держать под языком совсем недолго. Она могла, например, незаметно набрать яда, притворившись, будто ищет в буфете бутылку… Да! Потом вы хватаете бокал или стакан для коктейля и притворяетесь, будто пьете оттуда. А на самом деле вы не пьете, а выплевываете яд. В данном случае атропин, который спрятан у вас во рту. И на глазах у нескольких свидетелей вы отравляете напитки, причем все готовы присягнуть: подмешать что-либо постороннее было совершенно невозможно!

Закончив свою маленькую речь, Марша как будто обессилела и привалилась к дверце машины. Посреди груды раздавленных фруктов воцарилось молчание.

Г. М. откровенно веселился — его обычно невозмутимое лицо оживляли веселые искорки в глазах.

— Катастрофа! — вскричал он. — Мастерс потрясен, но вы не должны его винить. Он находит ваш способ негигиеничным. А еще он полагает, что так не поступают настоящие леди; отсюда делаем вывод, что миссис Синклер удалось произвести на него впечатление. «Когда в шелках моя Джульетта…»

— Мне плевать, как поступают настоящие леди, — буркнул Мастерс. — Главное, возможно ли такое практически? Что скажете, доктор?

— Учитывая все вышеприведенные факторы… — начал было Сандерс, собираясь с мыслями, но Марша накинулась на него.

— Прекратите, бога ради! — вскричала она. — Вчера вечером я остановила вас на улице ночью, попросила подняться со мной наверх и впутала неизвестно во что! Вы пошли, не задав мне ни единого вопроса. Более того, вы сразу взяли руководство в свои руки; и мне показалось, что вы самый славный на свете. И как же вы теперь заговорили! Какие-то противные «данные», какие-то мерзкие «вышеприведенные факторы»! Ну почему так трудно оставаться самим собой? Почему нельзя просто выразить свое мнение, просто по-человечески сказать «да» или «нет»? А вы… Вам задают простой вопрос, а вы морщите лоб, и поднимаете палец, и даже прищуриваетесь — ни дать ни взять дельфийский оракул!

Сандерс покраснел до корней волос.

— Я начинаю жалеть о том, что согласился вам помочь, — процедил он сквозь зубы.

Марша смерила его ледяным взглядом:

— В самом деле?

— А ну-ка, заткнитесь оба! — строго приказал Г. М. молодым людям. Оглядев всех, он продолжил: — Прежде всего надо все-таки ответить на вопрос. У меня есть собственное мнение, но я хотел бы выслушать и тебя, сынок. Как по-твоему, могла она выплюнуть атропин изо рта?

— Такое возможно, — заявил Сандерс, — при условии, что она сумела достать достаточное количество чистого атропина, в чем я сомневаюсь. А вот вам и два «человеческих» довода. Первое. Если миссис Синклер отравила коктейль в самом шейкере, зачем она потом его вымыла? Она ведь предположила, что яд влили в шейкер. Зачем ей сразу наталкиваться на противоречие? Мой второй и самый главный довод: данный способ нелеп. Попробуйте заявить в суде, что она выплюнула яд! Присяжные осмеют вас, а защита камня на камне не оставит от ваших доказательств.

Вот, получай, подумал он.

Г. М. с трудом поднялся с подножки и начал забираться в машину.

— Мне срочно нужны брюки, — проворчал он. — Хорошенькое будет дельце, если я подхвачу воспаление легких и умру! Без меня вам ни за что не выбраться из лабиринта. Интересно, понимаете ли вы, насколько все плохо?