Смерть в пятой позиции

Мне удалось посмотреть конец репетиции. Я уже знал, что, как правило, репетиции с участием ведущих солистов проводят не на сцене, а в репетиционном зале, однако в данном случае Уилбур настоял, чтобы Луи и Джейн репетировали на сцене под аккомпанемент фортепиано. Он хотел дать Джейн возможность сразу начать привыкать к пространству.

Я сидел в первом ряду и наблюдал, как они с Луи исполняют замысловатое па-де-де. Смотрелась Джейн совсем неплохо, словно всю жизнь танцевала ведущие партии, и я испытал что-то похожее на отцовскую гордость. Казалось, Уилбур остался доволен, особенно тем, как она выполняла свои повороты в пятнадцати футах над сценой. Меня же это заставляло буквально умирать от страха, особенно когда я вспоминал прошлый вечер. Что, если в труппе появился какой-то маньяк, которому доставляет наслаждение наблюдать, как балерины падают и разбиваются насмерть?

Если Джейн и ощущала какую-то опасность, то совершенно этого не показывала. Когда она изображала солнечное затмение, на лице ее было такое выражение, которое мне довелось увидеть только раз — когда сегодня утром она стремительно скользнула в горячую ванну.

— Очень хорошо, на сегодня достаточно. Джейн, у вас все получилось, — одобрил Джед Уилбур, когда она медленно спустилась из-под потолка. — Запомните, в сольных вариациях нужно двигаться немного медленнее. Постарайтесь быть мягче, лиричнее. Помните, что вы делаете… и двигайтесь плавно. А музыка вам поможет. У вас есть тенденция исполнять все слишком резко, слишком классически… Смажьте немного, сделайте это расплывчато…

Все трое отправились за кулисы, а я — в кабинет, где меня ждал такой огромный мешок почты, какого прежде мне никогда не приходилось видеть. Заявки на билеты, просьбы выслать кусочки троса на память и даже советы от любителей балета, как лучше вести расследование. Про балетоманов могу сказать одно: они неплохо знают свое дело и внимательно следят за жизнью и карьерой своих любимцев. Во многих письмах открыто высказывалось предположение, что Майлс Саттон и его покойная жена не слишком ладили друг с другом. Откуда посторонние могли это узнать? От театральных критиков?

Мистер Уошберн пригласил меня в свои внутренние покои — просторную комнату с толстым ковром на полу и множеством развешанных по стенам фотографий звезд балета, как прежних, так и современных. Я подумал, что они отлично смотрятся, несмотря на жару и возбуждение.

— Полиция была очень любезна, — расхохотался он, предлагая мне один из тех сортов сигарет со специальным фильтром, которые я так не люблю. Тем не менее сигарету я взял. — Нам не только позволили закончить сезон, но и намерены после завтрашнего слушания дальнейшее расследование ограничить значительно более скромными рамками, чем собирался это делать Глисон.

В этот момент мистер Уошберн был похож на довольную акулу… одну из тех акул, что плавают в мутных водах Сити-холла.

— На каждом спектакле за кулисами будут дежурить двое полицейских в штатском, и, разумеется, ни одному из членов труппы не разрешается покидать Нью-Йорк. Все должны быть под рукой и сообщать, где их найти.

Заверив, что все желания хозяина и впредь будут для меня законом, я позволил себе спросить:

— Что будем делать в связи с завтрашними похоронами?

Мистер Уошберн нахмурился.

— Полагаю, ведущие солисты будут присутствовать. Я тоже буду там… Надеюсь, что и вы.

— А как быть с прессой?

Он прочел мне лекцию о достоинстве смерти и интимности горя, после чего согласился, что пресса там должна присутствовать. Причем в полном составе.

Потом я поинтересовался, заключит ли он с Джейн полный контракт, соответствующий положению прима-балерины. Он ответил, что следует подождать и посмотреть, что скажут господа обозреватели… Нет нужды говорить, что все они сегодня вечером примчатся на спектакль. Еще он отдал мне несколько текущих распоряжений, закончив сообщением о том, что будущее турне Анна Игланова проведет вместе с труппой. Это будет ее тридцать второй сезон в качестве прима-балерины.

— Когда вы подписали с ней контракт?

— Сегодня днем. Она передумала и решила не уходить со сцены, хотя, насколько я знал, собиралась это сделать.

Да, он был мастер наводить тень на плетень. Про убийство никто из нас даже не упомянул. Мистер Уошберн придерживался официальной точки зрения, что это был несчастный случай и что никто из членов его труппы не мог совершить ничего подобного. Но если у полиции есть желание, она может проводить расследование, это ее право. В частных разговорах он придерживался той же позиции и, насколько я понял, действительно уверил себя в этом. Прежде всего его интересовало состояние кассы, а оно не было столь великолепным с тех давних пор, когда с его труппой танцевал сам Нижинский. Если у кого-то был такой дурной вкус, что он мог убить артиста — своего товарища, тут сам Уошберн просто умывал руки.

3

В течение всего вечернего спектакля судорожные спазмы терзали мой желудок: я испытывал двойной страх за Джейн, во-первых, потому, что это был ее огромный шанс, а во-вторых, я все время помнил о проклятом тросе.