Смерть в поварском колпаке

– У меня возникло то же впечатление, но я сразу решил, что чета Вильдье могла быть примерной парой для показухи, а на деле каждый жил своей жизнью, не считая того, что относилось к сфере общих интересов.

– Допускаете, что у Женевьевы есть любовник? – изумилась Лора.

– Меня почему-то заинтересовали их отношения с шеф-кондитером Давидом Бенайя.

Такого в голову Лоре никогда не приходило, и она мысленно спросила себя, чего она могла не заметить. А комиссар продолжил излагать свою точку зрения:

– Женевьева Вильдье не скупилась на похвалы, когда говорила о Бенайя. По ее мнению, он-де был и замечательным работником, и человеком, да и тот, кажется, всегда был на подхвате и часто выполнял ее поручения частного характера. Думаю, именно он готовил торты в дни рождения детей или для школьных праздников.

– Ну… Мне кажется, не стоит из этого делать далеко идущие выводы. У Женевьевы была такая особенность – принимать персонал заведения за собственную прислугу. Ресторан «Вильдье» она считала частью своего дома.

– Как ни крути, а беременность Карины Делонже нанесла бы ей жестокий удар: предательство подруги, чувство стыда, насмешки окружающих, да к тому же и рождение побочного ребенка.

– Не считая того, что он будет претендовать на часть наследства, на все то, что было создано на деньги Женевьевы.

Лора и комиссар Тран какое-товремя молчали, думая каждый о своем. Итак, число подозреваемых свелось к минимуму, и еще оставались сомнения. У Энзо Малапарта имелись веские причины для ненависти к Вильдье, ведь он был исключен из проекта на заключительном этапе, хотя уже много в него вложил, вот только знал ли он об этом? Женевьева Вильдье, разумеется, была бы уязвлена двойным предательством, но, опять же, была ли она в курсе? Карина Делонже могла возненавидеть человека, бросившего ее из-за беременности, вот только на самом ли деле он с ней порвал?

Примерно с такими мыслями вышла Лора из кабинета комиссара, надеясь, что ей удастся от них избавиться вечером, во время концерта, котрый ждал ее впереди.

28

Когда в дымовой завесе фаеров под рев бас-гитары и похожие на щелчки кнута барабанные удары к потолку взвился последний сочный звук, Дафне, словно в лифте, ощутила состояние невесомости; ее бесплотное тело, подхваченное восторженными криками публики, готово было взмыть вверх. Задолго до решения жюри она уже знала, что победила. От бешеного возбуждения толпы, восторженных взглядов, пронзавших мозг свистков, голубоватого сияния мобильников и огней зажигалок – этих светлячков, горевших во славу рок-н-рола, – она чувствовала, что заново рождается на свет.

Первой на шею ей бросилась Амандина, едва она спустилась со сцены, чтобы уйти за кулисы. Если бы Дафне видела себя со стороны: пряди волос на потном лице, кружевной корсет сбился в сторону, дымчатые глаза кажутся еще огромнее и темнее из-за растекшейся риммелевской туши; и в таком-то виде ее атаковали десятки поклонников, она раздавала автографы, механическим голосом благодарила тех, кто пытался до нее дотронуться и благодарил ее в свою очередь, называл на ты, почти заявлял на нее права, требовал совместного селфи и уже считал ее частью своей жизни. Вскоре за кулисы пришли Венди и Лиза, ударник и бас-гитаристка группы «Несиликоновые девушки», измученные, но счастливые. Втроем они крепко обнялись, обхватив друг друга за плечи и соприкасаясь лбами, постояли так несколько секунд, а затем дружно выбросили вверх руки, издав громкий, первобытный, ликующий крик, который тут же был подхвачен прорвавшимися за кулисы друзьями. Возгласам восхищения и поздравлениям не было конца, все напевали строчки из песен группы, двигались, словно матросы во время качки. Когда Амандина уже пускала по кругу пластиковые стаканчики, а Пако откупоривал бутылку шампанского, Лора почувствовала, как во внутреннем кармане куртки завибрировал телефон. Она надела наушники, поднесла к губам микрофон и, прокричав: «Буду через пару секунд!», выскользнула через заднюю дверь на улицу и встала под фонарем на улице Баньоле прямо перед «Золотой стрелой» – раньше в здании, построенном в XIX веке, помещался Шароннский вокзал, теперь же это был молодежный концертный зал.

– Простите, я сейчас в компании друзей, которые вряд ли вам понравятся, и вы легко могли бы задержать их за нарушение общественного порядка!

– Это не входит в число моих обязанностей, госпожа Гренадье! Пусть о порядке думают квартальные.

– Уже очень поздно, надеюсь, вы не собираетесь вызывать меня на беседу? – забеспокоилась Лора.

– Нет, я пришел, чтобы вас поздравить. Вы правильно оценили ситуацию и почти приблизились к цели, но…

– Объясните!

– Вам не было известно того, что мы недавно узнали от госпожи Делонже: она ждет ребенка не от Жюльена Вильдье.

– Тогда от кого?