Смерть в прямом эфире

— Я по вашему делу все рассказала, и ты мне вопросов не задавай, — Нина налила по второй. — Ты здоровый, красивый мужик и несчастненьким не прикидывайся. Тебя приодеть, отбоя от нас не будет.

— Я не жалуюсь, — Гуров улыбнулся.

— Женатый?

— Обязательно.

— Жена красивая, любит?

— Красивая и любит, — ответил Гуров. Мария предупреждала, что такой вопрос будет непременно и ответить на него следует именно так.

— И ты жену любишь?

— Люблю, — признался Гуров.

— И давно женаты?

— Порядочно, я же не мальчик.

— Это надо! — Нина налила по третьей. — Мужик признается, что женат, любит и у него в семье порядок. Я что же, тебе совсем не нравлюсь?

— Почему? Вы девушка интересная, и фигура у вас отличная, — искренне ответил Гуров и от удовольствия, что может сказать правду, вновь улыбнулся. Хотя Мария запретила, скользнул взглядом по высокой груди собеседницы и одобрительно кивнул.

— Так какого черта ты о своей любви к жене рассказываешь? — возмутилась Нина.

Гуров неожиданно вспомнил одну из любимых фраз Станислава и ответил:

— Что выросло, то выросло.

Нина хитро прищурилась, спросила:

— И ты никогда-никогда налево не завернул?

— Я не люблю такие разговоры, — и Гуров не заметил, как вновь ссутулился, почувствовал, что говорит ненужные слова.

Сыщик был не прав. Нина прониклась к нему симпатией, удивлялась, что среди ментов встречаются подобные мужики. Гуров ни с того ни с сего сказал:

— У меня ни времени, ни свободных чувств нету. Так что я не высоконравственный, а просто несвободный. У каждой медали две стороны. Вот так, девушка.

Нина смотрела на сыщика и не узнавала. Гуров вновь выпрямился, голос набрал силу:

— Вы, Нина Петровна, убийцу покрываете, — вздохнул Гуров, недовольно поморщился. — По Москве не раскрыто ни одно громкое заказное убийство. Я убежден, в пятидесяти процентах случаев свидетели имеются. Они боятся, и правильно делают. Человеку свойственно оберегать свою жизнь, и я вас не осуждаю. Но, если мы с вами порочную цепь не разорвем, ее никто не разорвет. Вы мне говорите, я ваше имя забываю. Вот сейчас выслушаю, допью и забуду. Даю слово чести. Для прокуратуры и суда я других свидетелей найду. Но мне необходима точка опоры.

Нина смотрела ему в глаза, чувствовала, как по телу бегут мурашки, а ноги отнялись, уйти она не может.

— Итак, лет тридцати, среднего роста, плотного телосложения, в мужике чувствуется сила. Вы увидели его за час до смерти Леонида...

— Накануне... Дважды, — прошептала Нина. — Удивилась, что он тут делает? Забыла. А назавтра...

— Раздался выстрел, и вы вспомнили. Как его имя?

— Юрий... Юрий Авилов... Он в соседнем доме живет. Он убьет меня...

— Вот я и говорю, женщины мне далеко не безразличны. — Гуров разлил остатки из бутылки, чокнулся с бумажным стаканчиком Нины. — Только если я жене изменю, она это поймет, едва я порог переступлю, на меня не глядя. А я ее люблю, за любовь нужно платить. А вы красивая девушка, я рад, что мы познакомились. Я вам должен за бутылку, кофе, бутерброды... и исполнить одно ваше желание. — Он положил на стол свою визитную карточку. — Я не волшебник, но много чего могу. Телефоны выучите, карточку уничтожьте. Обязательно. Моей визитки у вас быть не должно. Мы с вами сегодня встретились, выпили, поговорили за жизнь, расстались. Если будет трудно и вы позовете, я приду.

Гуров поднялся, положил на стол деньги, поцеловал Нине руку и направился к лестнице.

Нина смотрела на высокого, широкоплечего, уверенно шагающего мужика и не могла понять, с чего она расчувствовалась, решила, что человек на краю и ему необходимо помочь. Он ни на что не жаловался, ничего не просил, она, опытная баба, разнюнилась. Но Юрке Авилову она теперь не завидует, у этого... И тут Нина сообразила, что не знает даже, как мужика зовут, взглянула на визитную карточку... Полковник, старший оперуполномоченный по особо важным... Гуров Лев Иванович... Она выучила два телефона, записала в блокнот по четыре последних цифры каждого номера, чиркнула зажигалкой, прикурила, визитку сожгла. Он прав, такую карточку иметь в сумке совершенно ни к чему. Он сказал, что придет... А что? Такой придет...

Глава третья

Бывший полковник КГБ, ныне полковник службы, называвшейся иначе, человек по фамилии Грек, сидел в сановном кабинете, смотрел на хозяина вопрошающе. За многие годы службы он вытренировал этот взгляд, сроднился с ним, окружающим полковник казался прирожденным холуем. И лишь немногие знали: этот взгляд и вся манера держаться — обман. Полковник — человек сильный и умный, не подверженный постороннему влиянию. Он всегда поступает как считает нужным и выполняет приказы в тех случаях, когда они совпадают с его собственной точкой зрения. В остальных ситуациях он только имитирует исполнение, а результат срывается по объективным, не зависящим от Грека обстоятельствам.

Он убрал Леонида Голуба отнюдь не потому, что так пожелал сановный чиновник, а просто Голуб зарвался, стал мешать выполнению стратегического плана, который простирался аж до двухтысячного года, до новых президентских выборов.