Смерть в прямом эфире

Сейчас, когда встреча состоялась, а Витуна взяли, все разом всплыло на поверхность, запахло парашей. У Витуна семь ходок и на руках справка. Да его могут в околотке неделю держать, и не по делу, по милицейской злобе. А он, вырываясь к своему зелью, чего хочешь скажет и подпишет, лишь бы дали ширнуться.

— Так как я работать закончил, — сказал Гуров, — то со свиданьицем и до свиданьица, — он выпил рюмку и поднялся. — Давно на родине не был, измельчал народ. Ты, Волох, может, под прикрытием взвода автоматчиков и атаман, а один на пятиалтынный тянешь.

— Да сядь, не мельтеши, — Волох держался из последнего. Ни к чему вспомнилось, как позавчера он собственноручно замочил десятника, который торопил народ с налетом на банк, а его, Волоха, обвинил в трусости. Мол, был когда-то волк, да зубы выпали. И без таких подначек он чувствовал — авторитет его в группе качается. Боевики желали крови и денег. Девки, водка, долгое бездействие разлагали группировку. И вот когда этот сопляк вякнул о зубах, Волох не выдержал, засадил ему пулю меж глаз. Получилось убедительно, но уже в следующее мгновение он понял — совершена ошибка. А пистолет он не выбросил, пожалел, уж больно редкая была "фигура", такими американские копы вооружены. Витун там был, начнет колоться — сдаст его, Волоха, в первую очередь. Немедля поехать и пистоль уничтожить. Он махнул официанту.

Гуров не знал мыслей и чувств Волоха, но понял: бандит вспомнил нечто важное, требующее немедленного действия. Такого допустить было нельзя. Сделка сорвалась, это как дважды два. Улик против Волоха не было, арестовывать нельзя, а задержать на трое суток всегда можно. Тем более, позавчера в Нескучном саду, что тянется вдоль Ленинского проспекта, обнаружили труп с пулей во лбу. Занимался МУР, и вчера утром уже стало известно: убитый был десятником из группировки Волоха.

Гуров налил себе еще рюмку, неторопливо закурил, глядя, как Волох нервно мнет стотысячные купюры, рассчитываясь за початую бутылку коньяка и нетронутую закуску. Сыщик подал условный сигнал о немедленном задержании.

— Волох, чувствую, у тебя поезд отходит, — насмешливо сказал Гуров. — Ты так торопишься, что мысли, как гвозди из трухлявой доски, повыскакивали. Я твою кличку назвал, тебе такой факт даже неинтересен.

Волох взял себя в руки — минуты ничего не решают, а лицо следует соблюсти. Гуров видел Станислава и с ним двух волкодавов из МУРа, они курили у гардероба, и по тому, как обычно наглый швейцар жался в угол, стало ясно: "гости" уже представились.

— Меня многое интересует, — значительно ответил Волох. — Чуется мне, замели Витуна не случайно, засветился ты, мент.

— Так с каждым случается, — равнодушно ответил Гуров. — Ты торопишься, иди, я отдохну за твой счет, хотя взяток и не беру, но свои законы — не государственные, изредка можно и нарушать.

Станислав видел, как Гуров выпил, понял сигнал к задержанию, стало ясно, операция перевернулась. Подошел к столу, сел.

— Здрасьте, вечно я без приглашения. Господин Фокин, вас к телефону просят. — Услышав свою фамилию, Волох дернулся, все понял. Станислав беспечно продолжал: — Гражданин Шаров, так, кажется, фамилия вашего опознавателя, просит вас трубочку срочно взять, ему совет нужен.

Волох поднялся, с угрозой сказал:

— Трое суток ваши, остальная жизнь моя, — и, стараясь ступать уверенно, направился к выходу.

— А в отношении трех суток он прав. — Станислав хотел налить себе коньяка, но Гуров его остановил.

— Вы на работе, господин полковник. Это я уже освободился, а у вас уйма дел. Бестаева, не медля, из города убрать.

— Пока они с напарником в машине сидят, — ответил Станислав. — Я их на всякий случай притормозил. Один без прописки, а матом ругался, невинного мента ногой пнул, тут на десять суток тянет.

Они заехали на Петровку, проверили, что Витун-Шаров содержится не с блатными и передать на волю ничего не сможет. Встретились с Сергеем Бестаевым, объяснили, что придется переночевать на нарах, а завтра его якобы повезут оформлять по "мелкому", там видно будет.

— Поскольку карты перемешали, нам следует подумать, во что мы играем и какие козыри. Но сначала мы покупаем цветы, едем встречать Марию. Она сегодня занята только в первом действии, — сказал Гуров.

По дороге к театру он рассуждал о непредсказуемости жизни. Операция неожиданно сломалась, и неизвестно, найдут ли они со Станиславом достойное продолжение. Но в сегодняшний вечер все сложилось наилучшим образом. Он освободился значительно раньше, чем предполагалось, и сможет встретить Марию. И что важно, они окажутся не одни; если Мария в миноре, ей не придется искать слова оправданий, а ему не придется разыгрывать благородство и "прощать". Станислав станет надежным громоотводом и одновременно щитом.

Они купили три роскошные розы, Станислав пытался взять виски, но Гуров хулиганские побуждения друга пресек, заявив: следует думать, а не расслабляться. А сто граммов для алкоголика в доме найдется.