Смерть в прямом эфире

Как хорошо было ехать по городу, зная, что преследователи нас потеряли. Еще бы! Они даже не догадывались, что Анна теперь передвигается на моем «Фольке». Хотя, некоторые подозрения у них должны были остаться: они видели, что я поставила «Форд» в гараж, а сама уехала на такси. Завтра они возобновят слежку, но это будет завтра. А сегодня я могла расслабиться, пока в зеркале заднего вида не просматривается грязный капот вишневой «Лады».

– Анна, почему такой ажиотаж вокруг дня рождения Лайзы? И вообще, почему Лайза? У нее есть русское имя? – вечеринка телевизионщиков произвела впечатление, которое я никак не могла охарактеризовать. То есть впечатление было, и в то же время я не чувствовала обычного подъема, который испытывает человек, соприкоснувшийся с чужой радостью.

– Ее зовут Лиза, Елизавета. Но в титрах она Лайза, так решил режиссер. – Анна отвечала неохотно, видимо, подобные вопросы задавали постоянно, и ей надоело на них отвечать. – А ажиотаж из-за того, что Лиза-Лайза – дочь министра культуры, Евгения Михайловича Преснякова. И ведущей «Вечернего Тарасова» она тоже стала именно поэтому, – у моей подопечной настроение было тоже отнюдь не радужным. Может, она думает о своих преследователях?

– Анна, а ты заметила, что за нами сегодня нет хвоста?

– Хвоста нет, потому что они не знают, что я еду с работы на другой машине. Наверняка они ждут нас около дома, а завтра опять будут нас пасти, – моя подопечная не испытывала иллюзий насчет бандитов.

Тем временем мы подъезжали к дому Анны. Я припарковала машину неподалеку от подъезда, обошла ее и открыла дверь со стороны пассажира. Анна вышла, захлопнула дверцу, подождала, пока я поставлю машину на сигнализацию, и в моем сопровождении вошла в подъезд.

– Подожди, я проверю почту, – бросила она, взбегая по лестнице к почтовым ящикам. Она вынула ключи, отперла маленький висячий замочек и застыла, вынув из ящика большой, вчетверо сложенный листок. Развернув его, она повернула листок так, чтобы я видела его лицевую сторону. На листке крупными буквами было написано: «Никуда не ходи!».

– Что это может означать? – Анна повертела листок в руках и машинально сложила в несколько раз. – Чего они хотят?

– Они хотят, чтобы ты никуда не ходила, а что это означает, мы, я думаю, очень скоро разберемся, – мне не понравилось это категоричное «никуда не ходи». Куда не ходи? Вообще никуда? А как же работа? Но мог быть и другой вариант: нас ждал какой-то сюрприз, увидев который мы могли захотеть обратиться в полицию. – Ну что, так и будем здесь стоять? – спросила я оторопевшую Анну.

– Да, что-то я сегодня торможу. Пойдем пешком? – спросила она. – А то я в последнее время стала бояться лифта, – и она стала подниматься по лестнице.

– Ладно, пошли, – сказала я и, обогнав ее на пару ступеней, пошла впереди. Так, на всякий случай. Когда мы подошли к дверям квартиры, оказалось, что кто-то там уже побывал: замок был взломан, а дверь аккуратно прикрыта.

– Нас обокрали, – ахнула Анна и прикрыла рот рукой, чтобы не закричать.

– Спокойно, я войду первая, – сказала я, вытаскивая пистолет. Потом осторожно открыла дверь и медленно вошла, прислушиваясь к каждому шороху. С минуту послушав тишину, я поняла, что квартира пуста. Я на всякий случай прошлась по комнатам, заглянула в открытые шкафы и за занавески. В квартире царил ужасный беспорядок: на перевернутых стульях висели вытащенные из шкафов вещи, мелкие предметы были разбросаны тут и там, из компьютерного стола выдернули ящики, а их содержимое рассыпали на полу. Хаос был повсюду, даже в туалетной комнате. Я проверила квартиру и вышла в подъезд, где меня ждала моя подопечная.

– Анна, иди проверь, все ли на месте, а потом я вызову полицию.

– Не надо полицию, – прошептала она. – У нас в квартире не было ничего ценного. Деньги мы храним в банке, а дорогих украшений у меня нет. – Она посмотрела на свою руку с единственным перстнем и потрогала цепочку на шее. – Это все, что у меня есть. Мы долго строили дом в Поливановке, и все наши деньги шли туда. Замок придется новый покупать. – Она потрогала сломанный замок и заплакала: – Андрей приедет, я на работе, а у него нет ключа!

Я обняла Анну за плечи и притянула к себе.

– Ты лучше подумай, как мы будем все это приводить в порядок.

Анна зарыдала в голос и уткнулась мне в плечо.

– Пойдем в дом, – сказала я, отстраняя от себя подопечную. Взяла Анну за руку и ввела в квартиру. Увидев царящий там беспорядок, Анна зарыдала еще сильнее.

– Что они искали? Деньги? Драгоценности? Они столько времени за мной следят! Как же они мне надоели! – У нее начиналась истерика, и я, как могла, постаралась ее прекратить. Сходила на кухню, нашла в холодильнике минеральную воду, налила полстакана и принесла Анне. Та приняла стакан и выпила его залпом, стуча зубами по краю.

– Я сварю кофе, а ты посмотри хорошенько, что пропало, – сказала я, прикрывая входную дверь, – и вызови слесаря. Может, замок можно починить. А если он скажет, что нужно менять, я успею съездить в Сити-молл. Там есть отдел, где торгуют замками и прочими дверными запорами.