Смерть в рассрочку

Валерия зябко поежилась. Опять возникло ощущение, что за ней внимательно наблюдают. Ей стало страшно, и она оглянулась. Это спасло ей жизнь.

Прямо на неё с погашенными фарами бесшумно, как призрак, мчался легковой автомобиль.

Вскрикнув, Лера отскочила в кусты и, не удержавшись на ногах, упала на твердые заснеженные сучья.

Машина на большой скорости пронеслась в нескольких сантиметрах от нее, обдав горячим смертоносным дыханием. Взвизгнули тормаза, автомобиль выскочил из сквера и исчез в проулке.

— Вот сволочи, — послышался рядом незнакомый мужской голос. — Откуда только берутся такие подонки! Развели бардак, понимаешь. Сейчас на пешеходном переходе на зеленый свет задавят, и ничего. Вы номер этих ублюдков не запомнили?

Лера мотнула головой, не в силах произнести ни слова.

— Я тоже, к сожалению. — Мужчина, продолжая возмущаться, помог подняться и стал отряхивать на ней дубленку. — Нажрутся, паразиты, и за руль лезут. Полный беспредел, полный! Что проспект им, что тротуар, прут, не снижая скорости. Хоть бы бибикнул, гад!

Стрелецкая невидящими глазами смотрела в темноту. Только сейчас она стала осознавать, что все случившееся в сквере, не наваждение, а реальность. Стоявший рядом с ней случайный прохожий тоже был реален. Она почувствовала неприятный холодок внутри. И страх. Теперь уже настоящий, реальный.

Она не верила, что заехавший на пешеходную дорожку сквера автомобиль был случайностью. Страх, липкий и противный, заползал в душу.

Глава 3

Беглов стоял посредине огромного, роскошно убранного номера принадлежавшей ему гостиницы «Столешники».

— Уста-ал, — он обвел глазами привычное до малейших мелочей помещение, потянулся и подошел к окну.

Знакомая картина за окном: старая московская улица — окна номера выходили в немноголюдный переулок — убаюкивала душу.

Этот уголок Москвы был его домом, его крепостью, здесь было безопасно и спокойно.

Артем Семенович Беглов для своих лет — ему исполнился пятьдесят один год — выглядел хорошо. Не располнел, не облысел, не превратился в одну их тех развалин, которых в народе метко называют беременными мужиками.

Среднего роста, с седоватой густой шевелюрой, властный, одетый в дорогой, пошитый первоклассным мастером костюм — Беглов признавал только индивидуальный пошив, — он походил на чиновника, служащего где-нибудь, к примеру, в аппарате президента и занимающего не последнее место в сложной чиновничьей иерархии. Еще он походил, но только внешне, на первый, поверхностный взгляд, на одного из тех благополучных и мнимо значимых слуг народа — господ депутатов: сытых, полных несбыточных планов и идей, умеющих пустить пыль в глаза и остро, особенно когда их показывали по телевизору, переживать за народ, который никак не научится жить, думать и голосовать правильно.

Артем Семенович Беглов не был слугой народа и ненавидел пустых людей, которые ничего в жизни не умели делать, кроме как поучать, призывать, оценивать обстановку, да ещё строить различные политические прогнозы, которые никогда не сбывались. Каждый делает, что может, в меру сил. Такие люди тоже нужны. Беглов использовал их по назначению. Он, в отличие от этих господ, умел делать все.

Его знали как бизнесмена, проворачивающего крупные дела, человека очень богатого, хозяина могущественной империи. Владелец нескольких казино, ресторанов, гостиниц, торговых центров, уже открытых и строящихся, чья реклама мелькала с экранов телевизоров, яркими рекламными щитами громоздилась вдоль автодорог и на станциях метро, — везде, где только можно было разместить красочные щиты.

Только люди посвященные связывали со всем этим фамилию Беглова. Он старался держаться в тени, потому что не любил шумихи. Так его учила жизнь.

Артем Семенович Беглов, вор в законе по кличке Артем, повидал немало. Сейчас, достигнув нынешнего положения, он не изменил себе.

Где сейчас те, кто каждую неделю давали интервью, выступали с телевизионного экрана, являлись членами многочисленных благотворительных обществ? Где? Один — на Ваганьково лежит. Дорогой многопудовый памятник — ангел с распростертыми крыльями — стережет вечный сон покойного. Другого подорвали в машине, похоронить нечего было. Третий… Да что считать!

Беглов не лез на экран, не мозолил глаза правоохранительным органам и общественности, как некоторые. Он был теневой фигурой. Не любил показухи, может, потому и жив до сих пор.

Ангел-памятник на могиле — дело хорошее, но мог бы его дружок-приятель и повременить с монументом. Одногодки они были. Дел общих не имели, но общий язык находили. Говорил ведь ему, намекал: не надо публику дразнить. Веди себя потише — дольше проживешь. Не послушал. Очень уж любил быть в центре внимания. А дорогу многим перешел. Теперь лежит на Ваганьковском, скучает. От наемника-профессионала никакие головорезы не спасут. Артем знает.