Смерть в рассрочку

Валерия сидела рядом с Артемом. Казалось, что она очнулась от дурного сна и понемногу приходит в себя.

— Знаешь, как Дашка переживает? Ничего мне не говорит, только смотрит. Эти твари и ей по телефону наговорили всяких гадостей. Скоты! Хоть бы ребенка не трогали.

— Больше они не будут тебя беспокоить, — негромко сказал Артем. В его серых глазах появился стальной оттенок, не предвещавший ничего доброго тем, кто встанет на его пути.

Глава 11

Илья Шаныгин, преуспевающий сорокашестилетний продюсер, остановил свой серебристый «БМВ» возле подъезда дома.

Илья негромко хлопнул дверью, проверил сигнализацию и направился к подъезду.

Среднего роста, полноватый, одетый в длинное, до пят, кремовое кашемировое пальто, с роскошным, свободно болтающимся белым шарфом, он был похож на нового русского, который хапнул кусок и теперь, пока не подстрелили в подворотне, прожигает жизнь, щедро соря деньгами.

Это впечатление было обманчивым.

Те, кто был давно с ним знаком, знали, насколько он жаден и мелочен. Он умел выгадывать на всем. Толпа прихлебателей, которая вертелась вокруг него, на себе испытала его нрав. Никогда ни на кого не потратил он лишней копейки. Если кому-то что-то давал или устраивал, то получал за это сполна.

Он был удачливым шоумэном. И достаточно обеспеченным человеком. Ловко манипулировал, уходя от налогов. Черный нал… Какой черный нал, открещивался Шаныгин, помилуйте! Все, что он заработал, все, до копейки, указано в декларациях. Знали, что он врет, но прихватить его серьезно не удавалось. То ли руки не доходили, то ли не было особого желания. Мало, что ли, жуликов в стране?

Однажды дошло до анекдота. Шаныгин в налоговой декларации указал такую низкую сумму доходов, что у инспектора глаза на лоб вылезли. Чиновник оказался с юмором. Он через популярное издание обнародовал документ, по которому выходило, что госслужащий среднего звена просто Крез по сравнению с акулой шоу-бизнеса. Это было смешно. Шаныгин мигом примчался и изменил цифры. При этом был тих и корректен. Так он вел себя всегда, когда сталкивался с чужой волей.

Талант, вдохновение — эти слова были для Шаныгина пустым звуком.

Он верно просчитывал, сколько и на чем можно заработать. И никогда не ошибался. Таким его знали все. Только, похоже, и он оступился.

Сейчас, поднимаясь на лифте, он думал именно об этом.

Нынешний вечер Илья планировал провести иначе, но позвонила Польди и сказала, что ей необходимо поговорить с ним именно сегодня.

Он выматерился, но она не отставала.

— В другой раз поговорим, у меня сегодня мероприятие, — снизошел он до объяснения.

— Знаю я эти мероприятия! Смотри, пожалеешь… — многозначительно протянула она.

Илья еле сдержал себя. Ах ты, сука! Остановило его лишь то, что Польди была до того подла и расчетлива, что никогда не посмела бы так себя вести, если бы не имела в рукаве хороший козырь. Он эту подлюгу хорошо изучил. Ладно, посмотрим, что скажет, решил Шаныгин, вечер ещё только начинается.

Официально они считались мужем и женой, но имели квартиры в разных районах Москвы. Каждый жил свой жизнью и не мешал друг другу. Их брак был своеобразным симбиозом. Они, как ядовитые твари, не кусали друг друга, предпочитая нападать на других.

Дверь открылась, едва он позвонил.

— Илюшенька! — фальшиво воскликнула Польди, воздев голые красивые руки из прорех какого-то умопомрачительного одеяния. — Заходи, солнышко.

— Зачем звала? — хмуро спросил он.

— Есть нужда. Раздевайся, проходи.

Илья зашел в гостиную и поморщился. Сколько времени в столице живет, а провинциальность из неё каленым железом не выжжешь. Не думал, что это клеймо у неё останется. Другие, посмотришь, быстро избавляются от подобного шика.

Он, прищурясь, рассматривал стену, обклеенную яркими дорогими обоями, где вперемежку с картинами висели иконы и расписные тарелки. Разносортица жуткая, хотя среди картин попадались приличные, видно, подарки спонсоров. Сама Польди, Илья был в этом уверен, не купила ни одной. Но и эти полотна на фоне кричащих обоев терялись. Верх мебельной стенки был уставлен вазами.

Илья поморщился: такой вульгар, настоящий кич китайского производства.

Да, вкуса у этой бабы нет, но зато какая хватка! Другая бы не пробилась, не выжила, а эта сама кого хочешь проглотит, не подавится.

— Кофейку с коньячком, — нежно пропела Польди, ставя на журнальный столик поднос.

— За рулем, — отозвался Шаныгин и взял в руки изящную фарфоровую чашечку.

— Нравится? — спросила Польди, заметив, что он внимательно разглядывает вещицу.

Илья дернул щекой.

— Сколько у тебя посуды, — он уперся взглядом в застекленные шкафы, где на всех полках стояли всевозможных форм и размеров изящные вычурные фарфоровые изделия. — С ума сойти. Посудная лавка.

Красивое кукольное лицо женщины не дрогнуло.

— Каждому свое, — прожурчала она. — Недавно кузнецовский сервизик прикупила, неполный, правда.

— Прикупила! — фыркнул Илья. — У купчих меньше барахла было, чем у тебя.

— А ты мои доходы не считай, — все ещё не меняя выражения глаз, проговорила Польди.