Смерть в рассрочку

Амин не был агентом ЦРУ уже хотя бы потому, что иначе призвал бы в страну не советские, а американские войска и вряд ли получил бы отказ. Он был болезненно властолюбивым пуштунским националистом, мечтающим о мировой известности; редкостным честолюбцем, видимо, не допускавшим мысли, что мир может существовать и без него; беспощадным и безжалостным врагом любого, кто становился или только хотел встать на его пусти к власти, и жестоким палачом. Тысячи душ были загублены с его ведома или по его приказам. С его приходом к власти страну захлестнул невиданный произвол. Людей убивали по наспех выдуманным причинам и без причин, по любому доносу, малейшему подозрению в нелояльности к режиму. Убивали прежде всего интеллигентов — так уж повелось в этом мире. Получившая полную свободу действий охранка хватала на улицах прилично одетых людей и требовала выкуп за освобождение, а не сумевших откупиться расстреливала на месте.

Амин считал себя коммунистом, очень любил Сталина и пытался во всем подражать ему, но более всего преуспел, подражая в уничтожении своего народа. Однако не успел — да это было и не возможно, так как число погибших по воле Сталина значительно превышало все население Афганистана — сравниться в этом отношении с любимым им великим человеком и еще более великим мерзавцем. Кровавый террор, стремление уничтожить все, связанное с прежним режимом, озлобляло и без того мятущееся в социальном хаосе население. А преданные новому президенту немногочисленные холуи вслед за ним продолжали болтать вздор о строительстве социализма и диктатуре пролетариата, который в Афганистане нужно было еще поискать.

В стране полыхали мятежи и, как верховой пожар в летней тайге, перебрасывались из одной провинции в другую. Шла гражданская война, и моджахеды брали верх. Реально назрела угроза государственного переворота исламских фундаменталистов. Созданная на востоке с помощью Пакистана мощная группировка войск вооруженной оппозиции могла бы в течение суток захватить Кабул и только ожидала приказа. Правительственная армия, ослабленная и обезглавленная после аминовских чисток и репрессий, не в состоянии была оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление.

Амин запаниковал и слал Брежневу одну за другой истеричные просьбы о вводе в страну советских войск: «Судьба революции на волоске, вы обязаны помочь». Насчет обязанности — ерунда, никто ничем ему не был обязан. Но помощь была оказана.

Не смерть тысяч безвинных людей, не жестокий террор Амина против своего народа определили келейное решение всевластной четверки —Брежнев, Андропов, Устинов, Громыко — о вводе в Афганистан ограниченного контингента советских войск. Само собой, сказалась обеспокоенность надвигавшимся на южные границы страны валом исламского фундаментализма, следовательно, почти неизбежным наплывом ислама на советские мусульманские республики. Но ведь такая угроза в той или иной мере существовала всегда.

Мощным побуждающим импульсом для принятия решения о вводе войск в соседнюю дружественную страну сыграло смещение Амином с поста президента и последовавшее затем убийство Тараки. Этот кровавый произвол потряс и ошеломил советское руководство. Особенно тяжело это поразило Брежнева, недавно целовавшего Тараки на приеме в Москве. Гневный жар эмоций устранил длительные сомнения. Однако невозможно допустить, что такое решение было бы принято, если бы правящая четверка могла предвидеть его катастрофические последствия, если бы могла предположить, что локальная карательная экспедиция, какой она виделась вначале, перерастет в затянувшуюся на годы войну. Такая политическая ошибка в той международной обстановке — за пределами не подверженного патологическим отклонения человеческого разума. Если нападение Гитлера на СССР с полностью отмобилизованной, блестяще подготовленной армией, имеющий надежный тыл с перспективой его усиления и развития, считать авантюрой, то ввод неподготовленного к боевым действиям незначительного контингента советских войск в Афганистан, можно бы считать авантюрой вдвойне, преследуй она глобальные цели. Но цели, по всей видимости, были локальными: привести к власти группировку преследуемого Амином Кармаля, для чего необходимо было покончить с Амином; перекрыть главные артерии снабжения мятежников из соседних стран оружием и боеприпасами; остановить распространение военной экспансии оппозиции; обучить и вооружить правительственные войска, которые потом должны будут самостоятельно покончить с моджахедами; вывести советские войска в обмен на прекращение зарубежной финансовой и военной помощи повстанцам.