Смерть в рассрочку

«15 июня 1946 года на приеме у тов. Сталина бывший шведский посланник Седерблюм обратился к тов. Сталину с просьбой поручить навести справки о судьбе Валленберга. Об этом в Риксдаге сообщил и шведский премьер-министр Эрландер.

Ввиду настойчивости, проявленной шведами в этом деле, мы неоднократно устно и письменно запрашивали в течение 1945 и 1946 гг. «Смерш», а позднее МГБ о судьбе и местопребывании Валленберга. В результате чего лишь в феврале этого года в устной беседе мне сообщили, что Валленберг находится в распоряжении МГБ.

Поскольку дело Валленберга до настоящего времени остается без движения, прошу Вас обязать тов. Абакумова представить справку по существу дела и предложения о его ликвидации».

Молотов, который в те годы был министром иностранных дел, наложил свою резолюцию и переслал письмо в МГБ. Но оттуда — молчок.

Пока шла эта диковинная переписка, подоспело объяснение более чем странных реплик Седерблюма на приеме у Сталина: именно в эти дни одна финская газета опубликовала статью под заголовком «Нацисты убили Рауля Валленберга». Далее речь шла о том, что на состоявшемся на днях заседании Народного суда в Будапеште констатировано, что шведский дипломат Рауль Валленберг убит венгерскими нацистами. По делу проходило тридцать нацистов во главе с неким Дреганом, который и отдал приказ об уничтожении Валленберга. Суд считает доказанным, что Валленберг был убит группой Дрегана. За совершенные преступления Дреган и десять его подельников приговорены к смертной казни.

Если бы статья была опубликована, скажем, в «Правде», шведы могли бы заподозрить Москву в дезинформации, но финская газета «Вапаа сана» считалась независимой и достаточно авторитетной. Да и венгры не будут расстреливать своих людей без достаточных на то оснований. Думаю, что так или примерно так рассуждал Седерблюм, настаивая на версии гибели Валленберга в Будапеште.

Не заставил себя ждать и ответ Вышинского. «После проведенного нами тщательного расследования можно твердо сказать, что Валленберга на территории Советского Союза нет, и мы ничего о нем не знаем», — сообщил он от имени Советского правительства.

Сколько израсходовано бумаги и чернил, сколько произнесено лживых слов и даже пролито крови — и все ради того, чтобы скрыть правду. А правда была горькой, грубой и жестокой: человек, вокруг имени которого завязалась преступно-неприличная возня, по-прежнему сидел в камере № 7 Внутренней тюрьмы и получал офицерский паек. Было бы ошибкой думать, что он просто сидел, с ним работали, вызывая на многочасовые допросы. Скажем, следователь Сверчик 8 февраля 1945 года допрашивал Валленберга три с половиной часа, Кузмишин — полтора, Копелянский — то полтора, то два, то три.

Не буду говорить, чего это стоило, но мне удалось разыскать не только анкету арестованного Валленберга, заполненную во Внутренней тюрьме, но даже журнал вызовов на допросы. Кое-где фамилия Валленберга была тщательно замазана тушью, но с помощью специальных методов тушь удалось снять — и проступила четкая запись: 29 мая 1945 года под № 620 на допрос вызывался Валленберг Рауль Густав. Но вот что удивительно: допросов было множество, а вот протоколов — ни одного. Так что знать, о чем расспрашивали Рауля, какие выбивали показания, что он все-таки сказал, а что утаил, нет никакой возможности. Больше того, не существует и самого дела Валленберга — нет ни одной папки, в которую были бы подшиты протоколы допросов, ордер на арест, опись имущества, результаты медосмотра и т. п.

Роясь во всякого рода документах, я так втянулся в это дело, что перестал трепетать перед бумагами, подписанными Молотовым, Сталиным или Вышинским. Но один скромненький рапорт, написанный от руки и подписанный всего-навсего полковником, заставил вздрогнуть! Я приведу его полностью, так как до сих пор его никто не видел.