Смерть в рассрочку

А до этого он служил на флоте и в составе российской эскадры ходил в американский порт Норфолк, потом командовал сперва Измайловским, затем Преображенским гвардейским полком, в котором будущий император Николай II служил командиром батальона. Но даже будучи «измайловцем», великий князь тяготился военной службой и тянулся к искусству: Константин Константинович создал в полку великолепную библиотеку и основал литературно-драматическое общество «Измайловские досуги», девизом которого были звонкие и благородные слова «Доблесть, Доброта, Красота».

Имея хорошее музыкальное образование и будучи прекрасным пианистом, Константин Константинович возглавлял Российское Музыкальное Общество, дружил и переписывался с Чайковским, помогал молодым композиторам. А при Александре III он был еще и президентом Академии наук, главой всех военных учебных заведений и любимцем кадетов.

Первая мировая война застала великого князя и его жену Елизавету Маврикиевну, которая на самом деле была принцессой Саксен-Альтенбургской, в курортном городке Вильдунгене, где они лечились. Супруги решили немедленно ехать в Россию, но германские власти объявили их… военнопленными. И только телеграмма Елизаветы Маврикиевны, которую она послала своей давней подруге германской императрице, помогла спасти положение: недолечившуюся чету довезли до прусской границы, высадили из поезда, и до ближайшей русской станции, а это более десяти километров, велели идти чистым полем, а кое-где и по болоту. До Петербурга Константин Константинович добрался совсем больным. А тут еще подоспел новый удар: в бою под Вильно был смертельно ранен его сын Олег. Кстати говоря, Олег был единственным Романовым, погибшим на полях Первой мировой войны. Не прошло и нескольких дней, как пришла еще одна печальная весть: на Кавказском фронте убит князь Багратион-Муханский — муж его дочери Татьяны. Болезни, потери близких и горестные вести с фронта окончательно сломили Константина Константиновича и вскоре его не стало. Похоронили великого князя в Петропавловском соборе — он был последним Романовым, который этой чести удостоился официально.

Вор в благородном семействе

О старшем сыне Константина Николаевича и, следовательно, внуке Николая I — Николае Константиновиче известно мало. Вернее, известно мало хорошего. Он был то ли полусумасшедшим, то ли им притворялся, но в семье о нем никогда не говорили и делали вид, что такого человека просто нет на свете. Причина тому была, и причина очень серьезная — был на молодом князе грех, который не прощается, и о котором знали даже не все Романовы.

Все началось с того, что в семидесятых годах XIX века в Петербурге объявилась ослепительно-соблазнительная американка Фанни Лир. На общепринятые знаки внимания, которые ей оказывал Николай Константинович, американка не обращала никакого внимания. И хотя они познакомились еще в Париже и некоторый успех князь имел, в Петербурге Фанни Лир не пускала его на порог дома.

Князь хорошо знал слабые стороны заокеанской красотки: если она что и любит, то только драгоценности и деньги. И тогда князь решил: если Фанни нельзя покорить, то надо ее купить! Денег у него было маловато — и князь пошел на святотатственный поступок: он украл золотой оклад с висящей над постелью матери иконы, вытащил из него три больших алмаза и швырнул все это к ногам американки.

Пропажа быстро обнаружилась, и разразился неслыханный скандал! Но это еще не все. Бацилла подлости сидела в князе так глубоко, что он, не моргнув глазом, пошел на лжесвидетельство, обвинив во всем своих лучших друзей графа Шувалова и графа Верпоховского. Выгораживая Великого князя, сначала они все отрицали, но когда Верпоховского арестовали, он признался, что Николай Константинович дал ему алмазы, чтобы он отвез их в Париж, дабы там продать, а на вырученные деньги купить то, что понравится Фанни Лир.

Воровать, да еще у матери, да еще оклады с иконы — это, конечно же, мерзко, и все же любящая мать могла бы его простить. Но лжесвидетельство! По тем временам для благородного человека не было более подлого преступления. От Николая отвернулись все! Лопнуло терпение и у государя, который лишил Николая воинского звания и навечно изгнал из Петербурга. Сперва Николай жил в Оренбурге, а потом его загнали еще дальше — в только что завоеванный Ташкент.

Когда на трон взошел Александр III, Николай написал письмо, в котором просил разрешения приехать на похороны убитого террористами Александра II и умолял простить его преступления. Император незамедлительно ответил: «Вы недостойны того, чтобы склоняться перед прахом моего отца, которого так жестоко обманули. Не забывайте, что вы обесчестили всех нас. Пока я жив, вам не видать Петербурга».

Ах, так, решил Николай, и ударился во все тяжкие! Прежде всего он из восточных красавиц завел себе что-то вроде гарема. Когда они наскучили, князь стал в открытую волочиться за женами русских офицеров. И это при всем при том, что у него была законная супруга — дочь местного полицмейстера.