Смерть в семье

– Я вот думаю, сэр, до чего легко впасть в заблуждение, если находишься на грани нервного срыва. Горе мешает людям трезво мыслить. Моя жена, когда ее матушка преставилась…

– Вот, извольте. Это документы из банка. Я получил их на правах душеприказчика отца до официального оглашения завещания. Наш семейный нотариус сейчас здесь, внизу, он должен был собрать для меня другие доказательства.

– Хорошо-хорошо, я понял. Хищения – не моя специализация, но я поговорю с коллегами. Однако, при всем моем уважении, должен заметить, что одно дело – грязные финансовые делишки, а совсем другое – убийство родного отца…

Я вдруг почувствовала острую боль в левом ухе и отпрянула от панели. Прямо на меня в полумраке злобно смотрели черные вороньи глазки. Отчетливо пахло перегаром.

– И что это ты здесь забыла, милочка? – поинтересовалась миссис Уилсон.

– Не могли бы вы отпустить мое ухо? Вообще-то очень больно.

– Неужто ты думаешь, что я позволю тебе и дальше бездельничать? Ты весь день где-то шляешься, а у меня людей не хватает. Поверь, если бы у меня было достаточно лакеев, я бы о тебе и не вспомнила. А теперь идем, живо.

– Если вы все же отпустите мое ухо, я смогу идти гораздо быстрее.

Но миссис Уилсон будто и не услышала. Она дотащила меня за ухо до самой кухни, и я, опасаясь остаться без мочки, уже собиралась хорошенько пнуть злодейку, но едва я приняла позицию для удара, вороньи когти еще сильнее впились в мое ухо. Мне даже показалось, я почувствовала, как по шее потекла струйка крови. Мэри на моем месте наверняка сумела бы дать отпор старой карге, но я до конца сохранила остатки достоинства. Кроме того, я надеялась, что когда-нибудь буду носить сережки.

На пороге кухни она меня наконец отпустила и втолкнула внутрь.

– Она этим займется, – сообщила миссис Уилсон присутствующим.

Багровое от кухонного жара лицо миссис Дейтон показалось из-за горшечно-кастрюльной гряды:

– О нет, вы не можете отправить горничную обслуживать гостей на приеме!

– У нас не хватает лакеев, так что у меня нет выбора. У этой девицы, по крайней мере, есть хоть какие-то манеры, в отличие от Мэри. Уж Эфимия-то привыкла по-всякому угождать господам, так что сумеет подать им пару картофелин. Главное, чтобы ее юбка оставалась на месте.

Я залилась краской и развернулась к миссис Уилсон:

– Да как ты смеешь, старая ворона?!

– Я – ворона?! Ну, зато для таких, как ты, есть названия и похуже!

В этот момент заверещал звонок, потом второй, третий.

– О боже! – выпалила миссис Дейтон. – Мэри, хватай блюдо и беги уже!

– Я не могу! – перепугалась Мэри. – Пожалуйста, не просите меня! Эфимия! – Она обратила ко мне умоляющий взгляд огромных глаз.

Как я могла ей отказать? Если бы она не спасла меня из гардеробной тюрьмы, я не стояла бы сейчас на кухне и не ругалась с Уилсон.

– Только ради тебя, Мэри, – сказала я пафосно и взяла со стола большое блюдо с картошкой.

На мой взгляд, Мэри зря переживала. Наверху все было залито светом свечей и сиянием хрусталя; накрытый стол ломился от яств; в переполненном гостями помещении было жарко и тесно, светские разговоры журчали ручейками в унисон с бурными потоками вина, пахло духáми и по́том, и никто не обращал ни малейшего внимания на слуг. Гости изо всех сил старались произвести впечатление друг на друга и были полностью поглощены этим занятием.

Мистер Бертрам стоял в дальнем уголке помещения, похлопывая по плечу неловко переминавшегося с ноги на ногу человека в идеально сидящем фраке, затем сделал ему знак следовать за собой и двинулся к выходу. Я догадалась, что это тот самый семейный нотариус.

Пора было раздавать угощение. Я пошла по залу, шепотом обращаясь ко всем леди подряд: «Картофель, мэм?» – но ни одна не удостоила меня и взглядом. Даже мисс Риченда не заметила. Некоторые отмахивались – в основном леди с осиной талией, – да так, что лишь хорошая реакция позволяла мне увернуться и не получить ненароком затрещину, иначе меня, не ровен час, еще и обвинили бы в том, что я испортила им маникюр.

Победа мистера Ричарда на выборах в парламент не представляла собой интриги, но атмосфера в зале гудела от всеобщего возбуждения – господа ждали официального оглашения результатов. Меня тоже била нервная дрожь, но совсем по другой причине: я думала, мистер Бертрам переоценил свои успехи в расследовании, и не верила, что инспектор арестует мистера Ричарда. Оставалось надеяться, что я сумею убедить старшего Стэплфорда сдаться правосудию.

Тут вернулись мистер Бертрам с нотариусом; за ними уныло брел инспектор. Нотариус прошмыгнул в уголок и уселся в кресло, а мистер Бертрам задержался у дверей, о чем-то вполголоса споря с полицейским. Гул разговоров вокруг не дал мне разобрать слова. Гости, как один повернувшиеся посмотреть, не уполномоченный ли это чиновник избирательной комиссии, уже потеряли к вошедшим интерес.

Я предложила картофель последней необслуженной леди. Незнакомый мне лакей в это время подносил бокал мистеру Ричарду. Уклонившись от очередной оплеухи, я стремительно направилась к нему.

– Картофель, сэр? – сурово сказала я мистеру Ричарду в ухо из-за спины.