Смерть в шутовском колпаке

— Тем не менее она не смогла опознать его на фотографии в газете,— напомнил Шейн.— Ваша жена узнала не старого Пита, а сохранившийся в ее сознании образ отца, воссозданный ее собственным мужем, переодетым в условный костюм золотоискателя и загримированным под Питера Делкора. Нора Карсон, как и мистер Рентон, была убеждена, что она видела Питера Делкора. Вы инсценировали бегство, а затем, встретившись с малохольным Питом в заранее обусловленном месте, размозжили старику голову и изуродовали его лицо, чтобы максимально затруднить посмертную идентификацию трупа.

— Психологически Ваш план был безупречен,— продолжал Шейн,— Почти то же самое можно сказать и о его техническом исполнении. Вы рассчитали все буквально по минутам. Потрясенная вашим драматическим появлением Нора Карсон выбежала из ресторана на поиски своего отца. Наткнувшись в темноте на труп мужчины, похожего на него и одетого в традиционный костюм золотоискателя, она, естественно, пришла к заключению, что это один и тот же человек. Не следует забывать, что лицо старого Пита было изуродовано до неузнаваемости.

— Вам следует писать детективные истории, а не расследовать реальные преступления,— рассмеялся Карсон,— для этого у вас слишком горячее воображение, Шейн. Вы забыли, что мы встретились с вами буквально через несколько минут после убийства.

— Филип Стил только что повторил ваш спектакль, уложившись ровно в шесть минут,— напомнил Шейн.— Дантист и его жена обратили внимание на бородатого человека в одежде золотоискателя. Возможно, что это была лучшая ваша роль, Карсон. Ваш план был разработан до мельчайших деталей. Спектакль в театре должен был начаться с минуты на минуту. У вашей жены даже не было времени как следует осмотреть труп своего отца. С этой минуты она была обречена. Нора Карсон должна была умереть как можно скорее, чтобы она не смогла обнаружить свою ошибку. Тогда состояние старого Пита на законном основании перешло бы в ваши руки.

— Красиво, но малоубедительно,— рассмеялся Карсон.

— Тем не менее это правда,— усмехнулся Шейн.— Я показывал Рентону последнюю фотографию малохольного Пита, и он не узнал в изображенном на ней человеке Делкора. Точно так же, как и ваша жена. Почему же в таком случае она неожиданно узнала его в окне ресторана?

— Откуда мне знать?— огрызнулся Карсон.— Подходящее освещение, знакомое выражение лица, да мало ли что…

— Вы сделали немало ошибок, Карсон,— возразил Шейн, покачав головой,— которые я, к моему стыду, обнаружил далеко не сразу. После смерти Норы у вас отпала необходимость в деньгах миссис Мэттсон, и вы без малейших угрызений совести пошли на разрыв с этой леди. Оставалось придать чуть большую убедительность истории о мнимом родстве вашей супруги и малохольного Пита. Выполнение этой задачи вы возложили на Брайанта, предварительно снабдив его старыми вырезками из альбома Норы. Любопытно, что все вырезки из альбома вашей жены были аккуратно обрезаны ножницами с указанием даты и названия газеты, как обычно принято между актерами, тогда как заметка, рассказывающая об удаче старого Пита, оказалась просто вырвана из текста.

— Все это только слова, не имеющие под собой доказательств,— с презрением выкрикнул Карсон.— Вы сами признали, что Нора была убита еще до окончания спектакля. Существует масса людей, которые подтвердят вам, что я не покидал театр больше чем на пять минут. А это куда меньший срок, чем потребовалось бы на то, чтобы добраться до желоба, убить Нору и сбросить ее тело в ручей.

— Верно,— согласился Шейн,— не далее как сегодня утром я взял на себя труд определить необходимое для этого время и могу засвидетельствовать справедливость ваших слов. Это и дало бы вам необходимое алиби, Карсон, если бы не одно дополнительное обстоятельство. Вы забыли упомянуть о существовании старого стока в погребе, непосредственно под зданием Оперы. До тех пор, пока я сам не увидел его, я терялся в догадках, как вам удалось обстряпать это дельце. Вам не нужно было покидать здание театра, чтобы отправить на тот свет вашу жену. Все, что от вас требовалось — это под тем или иным предлогом завлечь Нору в погреб, убить ее и сбросить тело в ручей.

Лицо Карсона приобрело желтоватый оттенок, но он не собирался сдаваться.

— Разве Мид не признал, что это он написал записку моей жене и назначил ей свидание за пределами театра?

— Действительно, он написал такую записку, но ваша жена так и не прочла ее. К этому времени она уже была мертва. Естественно, Мид и не подозревал об этом и продолжал терзаться, полагая, что своим поступком невольно подтолкнул ее к гибели.

— Вы просто рехнулись, Шейн,— упрямо стоял на своем Карсон.— Согласно вашей идиотской версии, я убил мою жену в здании Оперы. Но вспомните о том, что она побывала в гостинице уже после начала спектакля.